— Ты это воображаешь себе…
— Ничего подобного! — прервал он. — Если бы ты испытывала ко мне антипатию, я мог бы еще это понять. Но ясно же, что ты не…
— Какая проницательность! Какой опыт! — издевательским тоном сказала она.
Его глаза сузились.
— Да, — согласился он. — Я достаточно проницателен, чтобы понять, что, как бы ты ни отрицала это, ты хочешь заниматься любовью со мной. Разве преступление, что я не так уж неопытен? Тебя именно это тревожит?
— Ты меня тревожишь! Я не хочу тебя! Я не люблю тебя!
— Это ложь!
— Ты, должно быть, ужасно глуп, Итан.
Он улыбнулся.
— Нет, я не такой уж дурак. Может, ты помолвлена с кем-то? В Таиланде ты сказала, что нет, но ты была в отпуске — может, ты решила немного развлечься на стороне?
Она открыла было рот, чтобы отрицать это, но потом передумала и произнесла безжизненным голосом.
— А если я… если я помолвлена с кем-нибудь, ты уйдешь… оставишь меня в покое?
Лицо его изменилось. Глядя на нее прищуренными глазами, он медленно проговорил:
— Может, и нет. Возможно, я уведу тебя от него.
— Ты в самом деле думаешь, что на это способен? — спросила она, гордо вскинув голову.
Сделав шаг к ней поближе, он тихо спросил:
— Это то, чего ты хочешь, Эбигейл? Это возбуждает тебя?
Возбуждает ее? Тошнота поднялась в ней, но, сделав глотательное движение, она с усилием подавила ее.
— Нет, — сказала она устало. — Уйди, Итан! Ты мне противен. — Сейчас это было почти правдой. Как бы ей хотелось, чтобы это было полной правдой!
Итан саркастически усмехнулся, откровенно не веря ей.
— В самом деле? — насмешливо спросил он. — Давай я поцелую тебя снова, и увидим, насколько я тебе противен?
Эбигейл испуганно попятилась назад.
— Не смей! Не трогай меня!
— Тебе нечего бояться, Эбигейл. Я не трону тебя, пока ты сама не попросишь. — Слова Итана успокаивали, но глаза его были темны, и глубоко в них сверкали золотистые огоньки.
— Не трать времени зря, — бросила она, бравируя своей смелостью скорее перед самой собой, чем перед ним.
Послышался осторожный стук в дверь, потом она открылась, и появилась Элиза.
— Все в порядке? — с порога поинтересовалась она. — Я уже заперла вход.
— Спасибо, — в замешательстве улыбнулась ей Эбигейл. — Итан как раз уходит.
— Вы можете выйти здесь, — с готовностью указала ему Элиза на заднюю дверь.
— Спасибо. Но я подожду Эбигейл.
Эбигейл стиснула зубы. Подруга вопросительно посмотрела на нее, и, быстро перебрав в уме все возможные варианты, Эбигейл предложила:
— Я все запру сама, Элиза. Ты можешь идти. — Ей не хотелось, чтобы Элиза впутывалась в эту историю, и она готова была на все, лишь бы не возбуждать у нее к происходящему слишком большого интереса.
Элиза с сомнением посмотрела на нее.
— Ты уверена? Я могу и подождать.
— Уверена, — отрезала Эбигейл. — Мы с Итаном еще не кончили разговор.
Услышав такое, Элиза решила, что подруга ждет не дождется, когда останется наедине со своим гостем, и, взяв сумку, быстро ушла.
Когда за ней захлопнулась дверь, Итан обернулся и встретил тревожный взгляд Эбигейл.
— Итак, — снова заговорил он, — кто же мой соперник?
— Твой соперник?
— Верность, конечно, хорошая штука, Эбигейл, но ведь она уже немного нарушена, не так ли? Ты ведь не замужем, верно? Во всяком случае, ты не производишь впечатления замужней женщины.
— Я не замужем, — пробормотала Эбигейл.
Какая ему разница, в конце концов? Конечно, никакой, ответила она себе. Ведь у него самого не было уважения к брачным узам. Для него брак — мелкое неудобство, не более того.
Но видно было, как тень облегчения пробежала по его лицу.
— Это уже лучше, — сказал Итан.
— А ты уже приготовился разрушить отношения, которые меня могут связывать с другим мужчиной? — спросила она, кипя от гнева. — Хотя знаешь, что я не желаю иметь с тобой близости.
— Если ты действительно не хочешь, то и не будешь, — ответил он. — Я не могу принудить тебя к этому насильно. Разве в этом проблема?
Проблема была в ней самой, в ее совершенно неуместной, неразумной, самоубийственной тяге к нему. И она не могла не отдавать себе в этом отчета.
— Ты бессовестный, беспринципный человек, — заявила Эбигейл. Ты готов разрушить чужое счастье ради мимолетного удовольствия. Ты эгоистичный и… и вероломный.
Итан нахмурился.
— Вероломный? — удивленно переспросил он. — Странное у тебя мнение обо мне. По-моему, я не давал повода так думать.
Эбигейл вспыхнула. Ей показалось, что это довольно архаическое книжное слово прозвучало в ее устах как-то глупо. Но именно оно и было ей нужно.
— Я не хранила верность какому-то мужчине, — сказала она. Пора было наконец раскрыть ему глаза. — Я хранила верность памяти моей сестры.
— Твоей сестры? — Итан совершенно ничего не понимал.
— Ванессы, — уточнила Эбигейл, наблюдая за его лицом, на котором озадаченность сменилась ошеломленным недоверием.
— Ванессы… — широко раскрыв глаза, повторил он. — Так она твоя сестра?.. — Он покачал головой, потом снова изумленно воззрился на нее. — Эбби!.. — воскликнул он. — Боже праведный! Вот почему у меня все время было чувство, будто мы раньше встречались. Ты Эбби!
7
— Да. — Она вдруг почувствовала облегчение от того, что все наконец прояснилось. — Я та самая Эбби.
— Эбби, — тихо повторил Итан. — Ты, конечно, выросла. И похорошела. — Его взгляд как-то странно скользнул по ней, и она напряглась. Когда же их глаза встретились, та полуулыбка, которая зарождалась уже на его губах, сразу угасла. — Но почему ты мне ничего не сказала? Почему так долго держала это в тайне?
— Никакой тайны не было. Я думала… Я ждала, что рано или поздно тебе напомнит о том лете мое имя.
— Извини, что не напомнило. Я ведь знал тебя лишь как Эбби. К тому же столько лет прошло…
Наверное, так оно и было, подумала она. В то лето, когда она проводила школьные каникулы у Ванессы, она была еще ребенком, которого та представляла всем как «мою маленькую сестренку Эбби». Итан никогда не слышал, чтобы ее звали полным именем. Неудивительно, что он не узнал ее в Бангкоке.
