— Кто… кто сказал тебе, что мы обручены? — наконец пролепетала она.
— Все вокруг… только и говорят… о моей красавице-невесте, которая разбудила меня поцелуем. — Максим улыбнулся, и это тоже далось ему непросто. — Последнее, что я помню… это твой прощальный поцелуй. Потом все как во сне…
Сестра сказала, что надо поднять его настроение. И он признался, что любит ее. Как же теперь сказать ему, что никакого обручения не было?
— Жаль, что не могу подержать тебя за руку, — прошептал он и с гримасой отвращения покосился на свои забинтованные руки, которые лежали, точно чужие, на больничном одеяле.
Лиза проследила за его взглядом, и у нее защемило сердце.
— Ты… видела?.. — Он с трудом оторвал руки от одеяла, но в тот же миг бессильно уронил их. По тому, как заиграли желваки на его скулах, Лиза догадалась о его муках. — Отталкивающее зрелище.
— Максим, мне так… так жалко тебя.
— Я могу… их лишиться. Беда в том, что я уже однажды обморозил руки.
Лиза машинально кивнула. К горлу у нее подступил комок, и ей было трудно говорить.
— Уверена, что все обойдется, — выдавила она из себя.
— Если все же… это случится, — сквозь зубы процедил он, — можешь забыть… про обещание.
— Обещание?
— Обещание… выйти за меня замуж. Если я стану инвалидом… я пойму… если ты изменишь свое решение.
— Ты серьезно думаешь, что это имело бы какое-нибудь значение? — с негодованием оборвала она его. — Я бы ни за что не изменила своего решения! Дело совсем не в этом. Как ты мог подумать такое?
Максим закрыл глаза.
— Я… я просто… испугался…
В смятении Лиза схватила его запястье.
— Я бы никогда так не поступила, Макс! Никогда!
В этот момент в палату вошла медсестра.
— Должно быть, теперь, когда с вами невеста, вам значительно лучше? — спросила она, лучезарно улыбаясь.
Максим открыл глаза и недовольно дал сестре померить ему давление.
— Не знаю, что бы я без нее делал, — пробормотал он, не сводя глаз с Лизы.
Сестра, глядя на показания прибора, рассеянно заметила:
— Что ж, вы счастливый человек.
— Я знаю.
— Ну вот, готово. — Сестра, повернувшись к Лизе, шепнула: — Сегодня он выглядит уже лучше. Так держать.
Когда сестра ушла, Максим, запинаясь, произнес:
— Я думал, ты мне снишься… — Он устало закрыл глаза. — Поцелуй меня еще раз… чтобы я… убедился, что это не сон. — Он с трудом разомкнул запекшиеся губы и устремил на нее исполненный нежности и желания взгляд.
Лиза на секунду замешкалась, затем поднялась со стула и, задержав дыхание, бережно прижалась губами к его губам. Она чувствовала, как ей передается его тепло, чувствовала, что она желанна. В следующее мгновение он вздохнул. Подняв голову, она увидела, что он уже спит.
Она подошла к окну и невидящими глазами уставилась на лужайку.
Возможно, она не имела права разыгрывать роль его невесты. Но ведь он так нуждался в ее поддержке. Отступать было некуда. Только вот что она теперь скажет жениху?
— Я не верю тебе, — сказал Фриц, когда она позвонила ему из отеля, чтобы сообщить, что должна еще задержаться. — Ответь мне честно, как далеко зашли ваши отношения с этим Фолленом?
— Я же говорила тебе.
— Послушай, ты уже проявила достаточно человеколюбия. Он поправляется, верно? Так в чем же дело?
— Фриц, он боится, что останется без рук.
Повисла пауза. Наконец Фриц ровным голосом произнес:
— Сочувствую. Однако ты-то чем можешь ему помочь?
— Медсестра говорит, важнее всего, чтобы кто-то помогал ему сохранять бодрость духа, поддерживал в нем надежду.
— И ты решила, что ты самый подходящий для этого человек. Но почему, Лиза? Ладно, он вытащил тебя из воды, когда ты была еще ребенком. По крайней мере, так он говорит…
— Ты несправедлив к нему. Он никогда не говорил об этом. Это я говорю. Он ни за что не признался бы. Он даже слышать не хотел.
— Лиза, почему же ты ничего не сказала мне, когда он выступал на том благотворительном ужине?
— Я уже объясняла тебе. Тогда я еще не была уверена, что он и есть тот самый человек.
— А теперь уверена? — В его тоне сквозила ироничная снисходительность. Таким тоном разговаривают с упрямыми детьми. — Дорогая, ты бываешь удивительно наивна. Ты молодая, красивая женщина. Ты призналась этому человеку, что видишь в нем героя. Понятно, что твои иллюзии пришлись как нельзя кстати.
— Неправда! Я знаю, что это он.
— Лиза, умоляю, подумай! Ты была в таком возрасте, когда девочки особенно впечатлительны, да еще чуть не утонула. Тебя спас незнакомец, который бесследно исчез. И сейчас ты заставила себя поверить, что он — перед тобой.
— Ты говоришь со мной как с больной, — сказала Лиза, нервно наматывая на палец телефонный шнур. — Ты ничего не понимаешь.
— Боюсь, даже слишком хорошо понимаю, — отрезал Фриц. — Ты просто вынуждаешь меня приехать за тобой и притащить тебя домой.
— Фриц!
— Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Я люблю тебя, Лиза. Прошу, не забывай об этом.
— Я помню. — Слова о любви, которых он ждал от нее, уже готовы были слететь с ее губ, но вместо этого она неожиданно для себя самой сухо промолвила: — Спокойной ночи.
— Сегодня ему хуже, — сообщили ей утром, и от страха у нее замерло сердце. — У него жар. Приходится колоть антибиотики.
При виде Лизы взгляд его просветлел. На этот раз ему не пришлось вымаливать у нее поцелуй. Она поцеловала его сама, без всяких просьб, тут же почувствовав, какие горячие у него губы. Он был по- прежнему под капельницей. На тумбочке стояли кувшин и кружка с трубочкой. Лиза налила ему попить и поднесла трубочку к его губам. Он лежал, и глаза его под полуопущенными веками горячечно блестели.
— Поближе, — пробормотал он. — Прошу тебя.
Она подвинула стул ближе к кровати, и он, подняв руку, неуклюже обнял ее за плечи.
— Осторожно, — тут же испугалась она. — Твои руки…
Но он уже закрыл глаза, забывшись беспокойным сном. Она смотрела на его лицо, замечая, как при каждом вздохе чуть заметно раздуваются крылья носа и подрагивают веки. Осторожно убрала волосы с покрытого испариной лба. Потом положила голову ему на плечо и стала прислушиваться к его дыханию.
Рука соскользнула с ее плеча, и Лиза бережно, чтобы не задеть ладонь, положила ее на одеяло. Когда он вдруг застонал и тревожно заметался во сне, она принялась гладить его по голове, и он вскоре успокоился. Разгладилась морщинка между бровей, лицо стало умиротворенным, безмятежным. На губах блуждала блаженная улыбка. Что он видит во сне? — спрашивала себя Лиза.
Мне снишься ты, ответил бы он ей. И снилась все время, пока я лежал там, в снегу…
Два следующих дня Лиза почти не отходила от Максима. Жар постепенно отступал. Разговаривала она с ним, пока он не спал и пока у него были силы. Она купила книги и читала ему вслух.
