почувствовал, как какая-то сила затягивает меня. Язык мой превратился в кусок кожи, а кости начали рассыпаться в прах. Мои глазные яблоки высохли, и их так жгло, словно оттуда была высосана вся влага. Притягиваемый какой-то силой, я взглянул на картину на стене. Элиот, не отрываясь, тоже смотрел на нее.
— Вы чувствуете? — прошептал я.
Он повернулся ко мне. Лицо его казалось прилепленным прямо к черепу. Вдруг он рассмеялся и покачал головой.
— Что это? — изумился я.
— Это, Стокер, — ответил он, — нечто вроде декораций в одной из пьес вашего театра: дом с привидениями… разные сопровождающие трюки… Но нет, — мотнул он головой, — здесь присутствует опасность, однако не от сверхъестественных сил. Противник перед нами дьявольский, но, увы, в человеческом облике… Пойдемте, — сказал он, поднимая руки сэра Джорджа, — нас не должны здесь застать. Наши заговорщики не возрадуются, узнав, что мы украли их трофей. Скорее, уходим отсюда…
Я взял сэра Джорджа за ноги и помог Элиоту поднять его. Другой рукой я открыл дверь. Я не помнил, чтобы закрывал ее, но молчал, не желая вновь подвергнуться насмешкам. Но все равно темнота в моем воображении затягивала меня. Тело мое настолько высохло, что руки и ноги, казалось, вот-вот зашуршат. Элиот тоже с трудом нес ношу, будто он сильно ослаб, и, хотя он улыбался мне подбадривающе, лицо его побледнело и напряглось. Мы вышли из комнаты, веред этим одновременно повернувшись взглянуть на картину в последний раз. Фигура женщины замерцала, комнату заволокло темным туманом, свечи погасли одна за другой, и все погрузилось во тьму.
— Ради Бога, — пробормотал Элиот, — давайте же выбираться отсюда.
Мы побрели по коридору. Сверху все еще доносились слабые звуки музыки. В конце коридора оказался большой холл, а на другой стороне холла обнаружились две тяжелые металлические створки, обе открытые. Мы вышли через них и почувствовали, как нам на головы закапал дождь.
— Сюда! — Элиот указывал на мигающий газовый фонарь.
Пока мы шли, Элиот все время озирался, но никто за нами не гнался. Вскоре мы выбрались на главную улицу и почувствовали себя в безопасности, ибо на мостовой собралась большая толпа. Я удивился такому скоплению народа в столь ранний утренний час. Люди стояли в тени, поодаль от фонаря, и вначале трудно было понять, из-за чего они собрались. Над скорчившейся на земле фигурой навис полисмен. Элиот спросил его, что случилось, и констебль ответил, что на женщину напали и, может, убили. Конечно же, Элиот сразу предложил свои услуги. Склонившись над женщиной, он вдруг резко посуровел и взял руку несчастной за запястье.
— Скорей, дайте тряпку! — крикнул он. Он перевязал запястье тряпкой, и сквозь ткань сразу проступило пурпурное пятно. Элиот взглянул на полисмена. — Вы что, не видели, что у нее запястье перерезано?
— У других тоже! — крикнула женщина из толпы. — Так и режут, так и режут тут всех подряд. Кому глотку режут, кого по телу режут, а кого и по запястьям.
— Всех подряд? — уточнил Элиот.
— Всех, всех вокруг, — кивнула женщина. Из толпы раздались крики в ее поддержку:
— Полиция ни хрена не делает! Им плевать на все! Все замалчивают!
Констебль, молоденький парнишка, только глотал воздух. Понизив голос, он рассказал Элиоту, что ничего не знает об этом деле. Ротерхит — не его участок. Он приехал с северных доков расследовать стрельбу на Темзе, и, хотя никаких доказательств стрельбы не выявилось, он нашел женщину и постарался сделать все, что мог, несмотря на то, что это не его территория.
Он нервно взглянул на окровавленное запястье женщины и снова глотнул воздух:
— Жить будет?
— Думаю, да, — кивнул Элиот. — Но ее надо срочно отвезти в больницу… Раз вы с северных доков, то вы, наверное, на катере?
Констебль кивнул.
— Хорошо, — сказал Элиот, поднимаясь. — Тогда переправьте нас через Темзу. Я подлечу эту женщину в Уайтчепеле.
Полисмен радостно закивал, но вдруг нахмурился:
— Простите за вопрос, сэр, а вы-то что тут делаете?
— Мы? — пожал плечами Элиот. — Мы… э-э… живем ночной жизнью доков. — Он указал на сэра Джорджа, рану на ноге которого, как я заметил, он тщательно укрыл. — И кое для кого из нас она оказалась слишком бурной,
— Да, сэр, — улыбнулся полисмен. — Это видно.
— Буду обязан, если оставите свое мнение при себе, — резко огрызнулся Элиот. — И не будем терять времени. Поехали. Надо перенести бедняжку на ваш катер.
Таким образом, мы вскоре добрались по Темзе до Уайтчепеля, а там пара полисменов помогла внести раненую женщину в клинику. Прежде чем взяться за ее лечение, Элиот попросил меня поднять сэра Джорджа наверх.
— И ради Бога, — шепнул он, — пусть эта рана в ноге будет прикрыта!
Я кивнул, поднял свою ношу на второй этаж и оставался рядом с сэром Джорджем с полчаса. Наконец появился Элиот.
— Она выкарабкается, — сообщил он, садясь рядом с сэром Джорджем. — Я уложил ее спать внизу.
— А его? — показал я на сэра Джорджа.
— Его? — улыбнулся Элиот. — О, он очень плохо вел себя. Его мы сразу отошлем к жене.
— Так вы думаете, с ним все в порядке?
— Уверен. Но дайте-ка я его осмотрю и подлечу его рану, которая, как вы можете убедиться, — он отбросил тряпку, — не более чем царапина.
Помедлив, он заглянул в лицо сэру Джорджу, усмехнулся и покачал головой, но внезапно посерьезнел, словно озадаченный чем-то, и принялся перевязывать рану. Однако в его улыбке промелькнула привязанность, которой крайне сложно добиться от такого холодного человека, как Элиот.
— Вы в близких отношениях с ним? — спросил я.
— Сейчас нет, — мотнул головой Элиот. — Но был когда-то. Нас влекло друг к другу, как часто бывает у людей с совершенно противоположными характерами. Меня… Рутвена… и Моуберли.
Я вгляделся в лицо сэра Джорджа.
— А когда вы узнали?.. — осмелился спросить я.
— Что… что он и раджа — один и тот же человек?
— Да.
Элиот мрачно улыбнулся. Некоторое время он молча занимался своим делом, и я уже подумал, что он не ответит мне.
— Джордж всегда, — вдруг заговорил он, — всегда был… э-э… любителем женщин.
— Да, вы рассказывали, — кивнул я. — И та проститутка в переулке?..
— Именно так.
— Но… извините за нескромность… есть многие, которые… ну… как и раджа… могут… ну, сами знаете…
— Да, конечно, — буркнул Элиот. — Но я убежден, что если бы раджа был не сэром Джорджем, то цель его общения с проституткой была бы совершенно иная, чем секс.
— Вот как? — с удивлением покосился я на Элиота. — И какая же. Бога ради?
— Этого я говорить не желаю, — помрачнел он. — Это всего лишь моя причуда.
— Но все-таки…
— Говорить не желаю! — повторил он ледяным тоном, и, видимо, на лице у меня отразилось такое удивление, что Элиот сразу же извиняющимся жестом тронул меня за плечо. — Стокер, прошу вас, не касайтесь этой темы… Меня она приводит в определенное замешательство… Помните, я упоминал о болезни в Каликшутре? Я пытался выкинуть ее из головы, и все же мне это не удалось, ибо иногда я ловлю себя на том, что подозреваю ее проявление там, где ее просто не может быть. Впрочем достаточно сказать, что мои предположения не оправдались, и я знал, знал, что сэр Джордж наш человек. Когда я увидел его на лодке…
