делом и словом, как написавший сказания о старчестве, хотя был и епископ и потерпел изгнание за Христа, но о рубище одной девы сказал: я взял его, чтобы получить благословение. И святые отцы Дорофей и Кассиан были премудры, но писали просто. Это сказано нами для того, чтобы не подумал кто-либо, что некоторые по гордости писали высоко или, опять, другие по неучености - просто; но сила

[164] у тех и у других одна и та же и одним и тем же Святым Духом дана, намерение же было - к пользе всех. Ибо ежели бы все писали просто, то никто из высоких (ученых) не получал бы пользы и считал бы написанное за ничто по простоте слова; но также и из простых никто не получил бы пользы, если бы все писали высоко, потому что не понимал бы силы сказанного. Кто действительно вкусил ведения Писаний, тот знает, что сила и простейшего изречения Писания и наиболее премудрого одна и та же и направлена к тому, чтобы спасти человека, а непричастный этого ведения часто соблазняется, не зная того, что обучение земной мудрости много помогает, если оно делается колесницею для премудрости свыше. Ибо одна дает светлые мысли, а другая силу слову, если имеет при себе твердое благоразумие и целомудрие

[165], чрез которое опасается неразумия и того, чтобы не мудрствовати паче, еже подобает, но мудрствует в целомудрии, по слову апостола (Рим. 12, 3). Как слово «аминь», вместо которого в Евангелии от Луки сказано «воистину» (Лк. 9, 27; 12, 44; 21, 3), есть твердое слово, подтверждающее прежде него сказанное, так и мудрость есть твердое понимание, могущее сохранить истину. «Аминь» делает явным пребывание новой благодати, потому и нигде не встречаем его в Ветхом Завете, ибо тот был прообразованием, в новой же благодати повсюду говорится «аминь», ибо она пребудет во век и в век века.

Слово 24 [166]. О том, как человек приходит в чувство и познает полезное

О, сколько слез желал бы я иметь, когда отчасти вижу себя самого! Ибо если не согрешаю, то, по гордости, возношусь; если же согрешу и успею заметить это, то, по недоумению

[167], упадаю духом и прихожу в отчаяние. Если прибегну к надежде, опять приходит гордость. Если плачу, это производит во мне самомнение, и если не плачу, опять приходят страсти. Жизнь моя - смерть, а смерть - хуже, по страху мучения. Молитва моя бывает для меня искушением и невнимательность - погибелью. Приложивый разум приложит болезнь, говорит Соломон (Еккл. 1, 18). Недоумею и изумляюсь, и не знаю, что делать. Если же знаю, может быть, и не делаю, к осуждению служит мне знание. Увы мне! Что мне избрать? Все, по неразумию, кажется мне противным, и не могу выбрать что-либо из этого. Не нахожу добродетели и мудрости, сокрытых в искушениях, потому что не имею терпения. Но, удаляясь от безмолвия ради помыслов, вне его нахожу страсти, в искушениях чрез чувства. Если захочу поститься и бодрствовать, нахожу препятствие в самомнении и изнеможении (телесном). Если ем и пью безмерно, невольно прихожу к тому, чтобы согрешать. От всех удаляюсь и бегаю, по страху греха, но уныние снова расслабляет меня, хотя и вижу, что многие за такие брани и искушения получают венцы, потому что имеют твердую веру, чрез которую получили Божественный страх, и страхом достигли делания прочих добродетелей. Если бы и я имел веру, как они, достиг бы и я страха, чрез который получил бы, по слову пророка, благочестие и ведение, от которых рождаются: крепость, совесть, разум и премудрость Духа (Ис. 11, 2) пребывающим в Боге, с беспопечительностию и упражнением в Божественных Писаниях, с терпением, чрез которое все высокое и низкое бывает для них одинаковым.

Когда какая-либо страсть принимает вид добродетели, время и опытность обыкновенно это обнаруживают, и когда опять добродетель уклоняется к страсти, время и опытность обыкновенно различают это, чрез терпение; ибо если последнее не родится в душе от веры, то (она) вовсе не может иметь добродетели. В терпении вашем стяжите души ваша, говорит Господь (Лк. 21, 19). Создавый наедине сердца человеческая, как сказал Псалмопевец (Пс. 32, 15). И из этого ясно, что наедине создается сердце, то есть ум,- терпением того, что нас постигает. Ибо тот, кто верует, что имеет другого невидимо пекущегося о его жизни, когда послушается своего помысла, говорящего: этого хочу, а этого не хочу; это хорошо, а это худо? Если же имеет кого-либо чувственным руководителем, то должен вопрошать его о всяком деле и, слухом принимая ответ, исполнять сказанное ему на деле. Если же никого не имеет, то имеет, по слову Евхаита, Христа. И должен, вопрошая Его молитвою от сердца, по вере надеяться ответа делом и словом, чтобы сатана, не могущий исполнить чего-нибудь делом, не ответил словом, преобразуясь как бы в руководителя, и не привлек к погибели не имеющих терпения. Ибо они, по неразумию, спешат принимать то, что никогда не дается им, ибо един день пред Господем, яко тысяща лет, и тысяща лет яко день един (2 Пет. 3, 8). Получивший же чрез терпение опытность в кознях вражеских, по слову апостола (Рим. 5, 4), трудится, борется и течет в терпении да постигнет и возможет сказать, не бо умышлений его не вемы (ср.: 2 Кор. 2, 11), то есть сокровенных его козней, многим неведомых. Ибо, говорит, сатана преобразуется во ангела светла (2 Кор. 11, 14), и не чудо. Поелику и являющиеся от него помыслы в сердце кажутся неопытным помыслами правды. Потому и хорошо - «не знаю», чтобы не отвергать того, что говорит Ангел, и не поверить тому, что делается от врага, по его лукавству, но терпением избегать обеих стремнин и ожидать, что ответ будет получен на деле, через многие годы, невольно, без нашего ведения. Как некто сказал о ведении существующего, то есть созданий Божиих: когда достигнешь некоторого

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату