— Нет, — поспешно ответил Спэрроу, вынимая изо рта сигару. — Я сам должен был о себе позаботиться. Хорош я буду, если начну жаловаться в полицию, что меня обижают? Если меня спросят, я отвечу, что было слишком темно, и я не разглядел нападавших.
— Вы слышали? — спросил Шейн в трубку. — Или передать ему телефон?
— Нет, — неуверенно ответила девушка. — А где гарантии, что вы не обманете?
— Позвольте подумать, — сказал Шейн. — Вы не хотите приехать сюда?
— В больницу? Вы что, спятили? С этими людьми шутки плохи. Или вы это ещё не поняли? Встретимся сегодня вечером, когда стемнеет. Только поблизости от больницы я встречаться не хочу. Если вас не выпустят, то придется перенести встречу на завтра.
— Назовите место и время. Но хочу вас предупредить, что от меня зависит лишь одно: я готов не возбуждать дело о нападении. А они ещё угнали машину. Здесь может помочь только окружной прокурор.
Девушка легонько застонала.
— Я не знала. Я думала, что вы можете…
— Я могу замолвить словечко. К сожалению, к моему мнению не всегда прислушиваются.
— Проклятье! Кто мог подумать, что они обратят внимание на подобную ерунду, когда речь идет о покушении на убийство?
— Насколько я знаю, — ответил Шейн, не меняя тона, — никого не убили.
— Это только по-вашему. Так что мы решили?
Шейн задумчиво поскреб рыжеватую щетину на подбородке.
— Придумал. Вот вам гарантия, что я не обману. Сегодня в шестичасовых новостях я выступлю с заявлением, которое повяжет меня по рукам и ногам и не позволит отступиться от сказанного. В шесть часов — по каналу Даблью-Ти-Ви-Джей. С тамошними ребятами я сумею договориться — за ними есть должок. Если мое выступление не покажется вам достаточно убедительным, не приходите. Где и когда вы готовы со мной встретиться?
Она сглотнула.
— Господи, если бы я знала! — Потом, немного подумав, затараторила: — В восемь часов. В Буэна- Виста. Дом четыреста девяносто семь по Бейвью-драйв. Квартира 9С.
— Минутку.
Шейн щелкнул пальцами, и Спэрроу бросил ему шариковую ручку. Шейн попросил девушку повторить адрес, и записал его на гипсе.
— В восемь, — повторила она. — Теперь, слушайте внимательно. Позвоните по домофону один раз, длиннее, чем обычно. Но не слишком долго! Если я буду не одна, то нельзя допустить, чтобы они заметили нечто необычное. Ровно в восемь, чтобы я знала, что это вы. Когда я позвоню, чтобы открылась дверь, я тоже дам один длинный звонок, если все в порядке. Один звонок — тогда поднимайтесь. Если же три или четыре коротких — ни в коем случае! Сматывайтесь поживее и ждите. Я выйду так быстро, как только смогу. Остановлюсь перед подъездом и поправлю чулки, чтобы вы знали, что это я. Господи, как страшно!
Она повесила трубку. Шейн снова задумчиво почесал подбородок, прежде чем положить трубку.
— Вот разница между нами, — заметил Спэрроу. — Я могу неделями сидеть и пялиться на телефон, а мне никто так и не позвонит.
— Печенкой чую, что тут какой-то подвох, — задумчиво произнес Шейн. — Неужто меня опять хотят отделать? Не очень мне улыбается, чтобы так вышло два дня подряд.
Глава 7
Шейн проторчал на телефоне битых два часа.
От Джоса Деспарда он выяснил, что патологоанатом в Джорджии, он же по совместительству почтальон, вынес вердикт, что смерть Уолтера Лэнгорна является результатом несчастного случая — обычная история, когда люди отправляются на охоту с фляжкой виски, проспав всего два часа. Голос у Деспарда был утомленный, а язык чуть заплетался, словно после похмелья.
— День выдался страшно тяжелым, Шейн. Когда шериф уехал, Холлэм напился в стельку и с тех пор не просыхает. Он всегда был тверд, как кремень и никогда не испытывал угрызений совести. Так вот, хочу сказать вам, что дни его сочтены. Если на ближайшем заседании Совета директоров его не снимут, то я заявлю, что он чародей.
— Он не подходит к телефону.
— Он улетел в Вашингтон. Ясное дело, на самолете, принадлежащем фирме. А всем нам оставшимся придется лететь обычным рейсом. Причем никакой необходимости лететь у него не было, и я ему это сказал. Он собирается завтра поговорить в патентном управлении насчет ситуации с нашими правами. Мы не в состоянии ничего доказать, но он и слушать ничего не желает, поскольку искренне считает, что юристы относятся к даже низшей касте, чем мусорщики. Главное — кто первый прорвется на рынок. Когда мы, наконец, выпустим первую партию Т-239, нам ещё повезет, если «Юнайтед Стейтс Кемикал» не подаст иск на нас.
— Вы это серьезно?
— Нет, на это у них наглости не хватит. Но кровь у меня кипит. Сколько раз я говорил ему, да и все остальные говорили — если у тебя появилась такая сенсационная новинка, то сперва выкинь её на рынок, а потом задавай вопросы.
— Скажите, Деспард, вам говорит о чем-нибудь дата двадцать третье апреля? — осведомился Шейн.
— Нет, а в связи с чем? Я знаю, что, по мнению Форбса, документы могли пропасть из офиса в первые две недели апреля. Но не представляю, чтобы можно было так точно назначить дату.
— Кто, по-вашему, мог передать материалы?
— Уолтер. Указываю на него, потому что он мертв. Если мы все согласимся с этим, то, возможно, дело удастся замять. Хотя внутри я все равно не могу с этим примириться, если, конечно, Уолтер — не доктор Джекил и мистер Хайд.
Когда Шейн, наконец, положил трубку, медсестра уже была тут как тут.
— Пора принимать ванну, мистер Шейн.
Он ухмыльнулся.
— Сейчас, сделаю ещё пару срочных звонков.
Шейн набрал номер телекомпании и договорился о времени интервью, посвященного вчерашним бурным событиям. Во время разговора в палату вошел Тим О'Рурке. Услышав, о чем идет речь, репортер застыл на месте с открытым ртом.
— Майкл, — хмуро заговорил он, дождавшись, пока Шейн положит трубку. — Ты даешь этим прохвостам-телевизионщикам интервью? После всего, что было?
— Мне нужно немного поврать, — признался Шейн. — Не хочешь же ты, чтобы я врал на страницах «Ньюс»?
— Пожалуй, нет, — неуверенно произнес О'Рурке. — И, как всегда я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Выпить хочешь?
Шейн встрепенулся.
— Конечно.
О'Рурке воровато оглянулся по сторонам и выудил из корзинки с фруктами бутылочку бренди.
— Вот это да! — Шейн облизнулся.
О'Рурке закрыл дверь, чтобы им не помешали, и проворно разлил бренди по бумажным стаканчикам.
— Извини, но за льдом я не пойду, — сказал он. — Эти церберы могут нас неправильно понять. Теперь несколько слов для прессы, Майкл. В последний раз, когда мы виделись, ты сидел в обществе роскошной блондинки, а теперь разлегся тут с рукой в гипсе. Что, блондинка владеет приемами дзюдо?
Шейн описал, что с ним случилось, закончив изложением загадочного звонка от неизвестной
