немалого труда сдержаться.
– Ты до сих пор только об этом и думаешь, разбойник! Но я чуть не откусила тебе язык за то, что ты попытался лезть ко мне с поцелуями! Помнишь? И как по-твоему, что бы случилось, если бы вместо поцелуев ты осмелился на нечто большее?
– Предлагаешь выяснить это немедленно? – Не выпуская ее из объятий, он припал губами к ложбинке между грудей.
– Ради Бога, Грей. – Она попыталась вырваться, но довольно вяло. – Гости же ждут.
– Я бы с удовольствием отправил их всех по домам, а тебя отнес в спальню. – Его слова прозвучали невнятно.
– Скорее бы уж вернуться в мою буфетную в Бэньярд-Холле, – хихикнула она. – Там бы я запросто составила для тебя отворотное зелье. Ну, веди себя прилично. – Позволив Грею последний поцелуй, она взяла его за руку и повела к гостям.
Большинство из них собралось уезжать следом за молодыми. Аллегра распорядилась, чтобы дворецкий пригласил оставшихся человек двадцать перейти в меньшую гостиную, и отдала приказ накрывать легкий поздний ужин.
Эта гостиная в Морган-хаусе нравилась ей больше всего: обставленная удобно и со вкусом, она была очень уютной. Над камином висел портрет короля Георга Первого, который его величество пожаловал Грею по случаю посвящения его в рыцари за отвагу на поле брани. И пригласить сюда припозднившихся гостей казалось вполне уместным. Почти все джентльмены были старинными друзьями хозяина дома. Уговорили остаться и Ричарда Холфорда. Аллегра с радостью видела, что былая дружба стала крепче прежнего после того, как Грею удалось победить свою слабость.
В сумерках, когда гости уже пили чай, подошел лакей и шепнул Аллегре на ухо:
– Миледи, прибыли сэр Чарльз и леди Бэньярд.
Не успела она прийти в себя от удивления, как в комнату небрежной походкой вошел Чарли. Его наряд был еще более вычурным и кричащим, чем в Барлингтон-хаусе: камзол и жилет сплошь покрывала вышивка, золотая мишура свисала отовсюду, где только можно было ее прицепить. Под мышкой он зажал шляпу с пышными перьями и шпагу с сиявшей самоцветами рукоятью.
– Анни, – провозгласил он и с ухмылкой окинул взглядом удивленных гостей, неприкрыто наслаждаясь столь многочисленной аудиторией. – Мне так жаль, что я пропустил венчание твоих друзей. Но я был занят на собственном венчании. В церкви Святой Марии.
Аллегра сердито прикусила губу. Эта церковь, старая и полуразрушенная, находилась на окраине и обычно служила для заключения тайных браков. Что заставило Чарли выбрать это место? И с кем, хотела бы она знать? Однако ей не пришлось гадать долго. Чарли указал на темную фигуру в дверях:
– Поди сюда, женушка. Позволь честной компании воздать должное леди Глориане Бэньярд!
Женщина, нерешительно шагнувшая в комнату, поразила Аллегру редкостной красотой. Маленький кружевной чепец не мог скрыть упрямые рыжие завитки, обрамлявшие лицо. Оно казалось фарфоровым из-за гладкой, едва тронутой румянцем нежной кожи. Точеные правильные черты лица ошеломляли и приковывали взгляд. А огромные блестящие глаза удивительно зеленого цвета напоминали два изумруда, влажные от росы. При этом она выглядела здоровой и сильной: не томный, изнеженный бутон, но яркий, полный жизненной энергии цветок. Аллегре подумалось, что в жилах этой красавицы должна течь кровь цыган – этого дикого и загадочного племени.
Однако чистоту ее щек оскверняли два ярко-красных пятна, а вызывающе алые губы имели какую-то невероятную, противоестественную форму. Вульгарный грим довершало множество мушек на лице, огромные серьги, ожерелье и целые связки колец и браслетов. Платье, стоившее целое состояние, также бросалось в глаза: алый яркий шелк вряд ли подходил невесте. Более того, вырез платья был чересчур глубок, и выпиравшие из него пышные груди не прикрывал ни платок, ни хотя бы клочок кружев. А вышитый атласный передник только подчеркивал тот факт, что невеста была на сносях.
Сидевшие за столом замерли, слишком удивленные и смущенные этой скандальной сценой, чтобы обмениваться мнениями. Мертвую тишину нарушил хохот Чарли. Аллегре с первой же минуты стало ясно, что ее брат изрядно пьян. Глаза его странно блестели, а язык заплетался.
– Удивляешься, Анни? Мне пришлось водить рукой этой сучки, чтобы подписать контракт. Не умеет ни читать, ни писать. Но какова красотка, а? – Он обратился к Грею, и в его темных глазах зажглось некое потаенное чувство. – Верно, мой дорогой зятек?
– Почему ты не отвез свою жену домой, Чарли? – холодно спросил Грей.
– Ну уж нет! Сначала пусть все в этой комнате встанут и поклонятся моей супруге. – И он хихикнул. – Глориана. Я даже и не знал, что ее так зовут, пока не сказали викарию. – И он с грозной гримасой обернулся к женщине: – Черт побери, Глори, да иди же сюда! Чего ты мнешься?
На лице Глорианы Аллегра читала смятение и страх, а еще желание убраться поскорее отсюда, где ей не, место. Однако женщина, не опуская головы, довольно решительно приблизилась к Чарли.
Кто-то из гостей не сдержался и фыркнул. Грей тотчас нахмурился и шагнул навстречу Глориане, протягивая руку. Та замялась, не зная, что делать. Грей уверенно взял ее под руку и промолвил:
– Позвольте, леди Бэньярд, представить вас компании: моя жена, леди Ридли.
– Глориана. – Аллегра тепло улыбнулась и пожала ей руки, стараясь хоть немного ободрить бедняжку. – Дорогая сестра. Добро пожаловать в Морган-хаус.
– Ну, Глори, вряд ли тебя прежде кто-то рисковал назвать сестрой, – чуть не лопнул от хохота Чарли. – По большей части бабы звали тебя стервой. Что, Анни, я не рассказывал тебе, где откопал эту сучку?
– Чарли, не надо. – Глориана осмотрелась, как загнанный зверь. – Не стоит так себя вести.
– Вот, не успели обручиться, а она уже корчит из себя занудную супругу, – осклабился Чарли. – А ну, заткнись, пока я сам тебя не заткнул!
– Ради Бога, Чарли! – воскликнула Аллегра. – Разве так разговаривают с женой?
– Он вовсе ничего мне не сделает, нет! – Глориана отчаянно затрясла головой. – Сердце-то у него
