Генерал (раздражаясь). Что за комедия? Чего же тебе нужно?
Греков. Ничего.
Генерал. А может быть, ты хочешь попросить руку барышни, а? (Хохочет. Все смущены выходкой генерала.)
Надя. Ой!.. что вы делаете!
Полина. Дядя, пожалуйста...
Греков (генералу спокойно). Вам сколько лет?
Генерал (удивлен). Что? Мне... лет?
Греков (так же). Сколько вам лет?
Генерал (оглядываясь). Что такое? Шестьдесят один год... Ну, и что же?
Греков (идет прочь). В эти годы следует быть умнее.
Генерал. Как?.. Мне... умнее?..
Надя (бежит за Грековым). Послушайте... вы не сердитесь! Он - старик. И все они добрые люди, честное слово!
Генерал. Что за чертовщина?
Греков. Вы не беспокойтесь... это все естественно!
Надя. Им - жарко... У них поэтому дурное настроение... А я так плохо рассказала.
Греков (улыбаясь). Как бы вы ни рассказали, вас не поймут, поверьте.
(Они скрываются.)
Генерал (ошалев). Это он меня... смел, а?
Татьяна. Вы напрасно сунули ваши деньги.
Полина. Ах, Надя... Эта Надя!
Клеопатра. Скажите! Какой гордый испанец! Вот я попрошу мужа, чтоб он его...
Генерал. Такой щенок!
Полина. Надя - невозможна!.. Пошла с ним... Как она волнует!
Клеопатра. Они с каждым днем все больше распускаются, ваши социалисты...
Полина. Почему вы думаете, что он социалист?
Клеопатра. Уж я вижу! Все порядочные рабочие - социалисты.
Генерал. Я скажу Захару... сегодня же в шею с завода этого молокососа!
Татьяна. Завод закрыт.
Генерал. Вообще - в шею!
Полина. Таня! Позови Надю... я прошу тебя! Скажи ей, что я поражена...
(Татьяна идет.)
Генерал. Ах, скотина! Сколько лет, а?
Клеопатра. Эти пьяные свистели вслед нам... А вы с ними любезничаете... чтения разные... к чему это?
Полина. Да, да!.. Вы представьте: в четверг, я еду в деревню, вдруг свистят! Даже мне свистят, а? Не говоря о неприличии - это может испугать лошадей!
Клеопатра (поучительно). Захар Иванович во многом виноват!.. Он неверно определяет расстояние между собой и этим народом, как говорит муж...
Полина. Он мягок... он хочет быть добрым со всеми! Добрые отношения с народом выгоднее для обеих сторон, это его убеждение... Крестьяне очень оправдывают его взгляды... Берут землю, платят аренду, и - все идет прекрасно. А эти... (Идут Татьяна и Надя.) Надя! моя милая, ты понимаешь, как неприлично...
Надя (горячо). Это вы... вы неприличны! Вы все угорели от жары, вы злые, больные и ничего не понимаете!.. А вы, дед... ах, какой вы глупый!..
Генерал (взбешен). Я? Глуп? Еще раз?
Надя. Зачем вы сказали это... о руке? Не стыдно вам?
Генерал. Стыдно? Нет, баста! Благодарю! Довольно на сегодня! (Идет прочь и орет.) Конь! Черт бы взял всю твою родню, где там увязли твои дурацкие ноги, болван, тупая башка?!
Надя. А вы, тетя, вы!.. Еще за границей жили, о политике говорите!.. Не пригласить человека сесть, не дать ему чашку чая!.. Эх вы...
Полина (встает, бросает ложку). Это нестерпимо... что ты говоришь?..
Надя. И вы, Клеопатра Петровна, тоже... дорогой вы были с ним и ласковы и любезны, а здесь...
Клеопатра. Да что ж - целовать мне его, что ли? Извините, он не умыт. И я не расположена слушать ваши выговоры. Вот, Полина Дмитриевна, видите? Это демократизм или - как там - гуманизм!.. Это все ложится пока на шею моего мужа... но ляжет и на вашу, вы увидите!
Полина. Клеопатра Петровна, я извиняюсь перед вами за Надю...
Клеопатра (уходя). Это лишнее. И не в ней дело, не в одной Наде... Все виноваты!
Полина. Послушай, Надя! Когда твоя мать, умирая, поручила мне тебя, твое воспитание...
Надя. Не трогайте мою маму! Вы говорите о ней всегда не так!
Полина (изумленно). Надя! Ты больна?.. Опомнись! Твоя мать была сестрой мне, я ее знаю лучше тебя...
Надя (со слезами, но сдерживая их). Ничего вы не знаете, вот! И бедные богатым не родня... Моя мама была бедная, хорошая... Вы не понимаете бедных!.. Вы вот даже тетю Таню не понимаете...
Полина. Надежда, я прошу тебя уйти! Уходи!
Надя (уходя). И уйду!.. А все-таки я права! Не вы, а я!
Полина. Ф-фу! Боже мой!.. Здоровая девушка - и вдруг... такой припадок, почти истерия! Ты извини меня, Таня, но здесь я вижу твое влияние... да! Ты говоришь с нею обо всем, как со взрослой... вводишь ее в компанию служащих... Эти конторщики... какие-то чудаки из рабочих... абсурд! Наконец, катанья в лодках...
Татьяна. Ты успокойся... выпей чего-нибудь, что ли! Тебе нужно согласиться, что с этим рабочим ты вела себя... довольно бестолково! Ведь он не изломал бы стула, если б ты предложила ему сесть.
Полина. Ты не права, нет... Разве можно сказать, что я дурно отношусь к рабочим? Но все должно иметь свои границы, моя дорогая!..
Татьяна. Затем я ее никуда не ввожу, как ты говоришь. Она сама идет... и я не думаю, что ей нужно мешать.
Полина. Она сама идет! Как будто она понимает - куда?
(Медленно идет Яков, выпивший.)
Яков (садясь). А на заводе будет бунт...
Полина (тоскливо). Ах, перестаньте, Яков Иванович!..
Яков. Будет. Бунт будет. Они зажгут завод и всех нас изжарят на огне... как зайцев.
Татьяна (с досадой). Ты, кажется, уже выпил...
Яков. Я в это время всегда уже выпил... Сейчас видел Клеопатру... это очень дрянная баба! Не потому, что у нее много любовников... но потому, что в груди у нее, вместо души, сидит старая, злая собака...
