– Они отнимут все, что у нас есть… Сэр Ричард кивнул:
– Но это сделано не из любви к собственности твоего отца. Это сделано, чтобы угодить народу. Кто знает… – Он оглянулся и резко замолчал.
– Значит, народ так ненавидел моего отца? – недоверчиво уточнил Джон.
– У королей должны быть козлы отпущения, мой мальчик. Когда король делает то, что не нравится его подданным, это всегда вина его государственных деятелей; когда он угождает им, это всегда только его заслуга. Люди возмущены покойным королем. Твой отец и сэр Ричард Эмпсон всего лишь козлы отпущения. Мальчик сжал кулаки:
– Быть козлом отпущения! Мне это не нравится. Я буду мужчиной… и правителем.
Он внезапно расплакался, и мужчина, шедший с ним рядом, беспомощно наблюдал, как слезы катятся по его щекам.
Сэр Ричард все понимал. Это естественно, что мальчик плачет. Помолчав несколько секунд, он сообщил:
– Сегодня ты пойдешь ко мне домой. Нет, не тревожься. Я виделся с твоей матерью. Я сказал ей, что найду тебя и отведу к себе.
Они вышли к реке, а пока медленно поднимались вдоль нее, всхлипывания, сотрясавшие детское тело, стали реже.
Наконец поднялись по лестнице, ведущей к лужайкам перед домом сэра Ричарда.
А когда вошли в огромный зал особняка, сэр Ричард позвал:
– Джейн! Где ты, дитя мое?
Девочка, немного младше Джона, появилась на галерее и посмотрела вниз.
– Я привел тебе друга для игр, Джейн. Иди сюда!
Джейн торжественно сошла вниз по большой лестнице и сказала:
– Это Джон.
Мальчик, вглядевшись в ее лицо и увидев на щеках следы от слез, понял, что она тоже оплакивала его отца. Это его утешило.
– Сегодня ему пришлось много страдать, Джейн, – обратился к дочери сэр Ричард. – Мы должны позаботиться о нем.
Джейн встала рядом с Джоном и взяла его за руку.
Сэр Ричард наблюдал за ними. Пусть мальчик забудет о криках толпы на холме Тауэр в обществе маленькой Джейн. С ней он будет в безопасности.
В последующие месяцы наблюдая за тем, как Джон Дадли все дальше отходил от пережитой трагедии, сэр Ричард Гилдфорд узнавал в нем силу характера, которая была присуща Эдмунду Дадли. Ему правился этот мальчик: в нем чувствовалось дремлющее честолюбие, воля к успеху, страстное желание вернуть имени Дадли утраченную честь. Сэр Ричард с удовольствием отмечал растущую привязанность дочери и Джона друг к другу и радовался возможности иметь такого мальчика в доме, воспитывать его как собственного сына.
А это легко устроилось, поскольку вдова сэра Эдмунда была вынуждена обратиться за помощью к родственникам и друзьям, и то, что сэр Ричард проявлял такой интерес к ее сыну, ее очень порадовало.
Для сэра Ричарда стало привычкой разговаривать с мальчиком, развивая в нем то честолюбие, которое, как он знал, ему присуще. И однажды, когда они гуляли в Сити по Флит-Лейн, по мосту Флит-Бридж и дальше к Фикетс-Филдс, он заговорил с ним об отце:
– Твой отец был великим человеком, Джои. Но в твоем возрасте его положение было не многим лучше, чем то, что теперь у тебя.
– Нет, сэр, – не согласился тот. – Это правда, что мой отец был сыном мелкого фермера, а сам стал всего лишь юристом, но все же он происходил из лордов Дадли; а я – сын человека, которого называют изменником. Сэр Ричард щелкнул пальцами.
– Связь с лордами Дадли никогда не была доказана. Полагаю, что она вообще существовала только в воображении твоего отца.
От этих слов мальчик залился краской, но сэр Ричард продолжил:
– О, это было достаточно умно. Дадли были нужны аристократические предки, и он их нашел. И без сомнения, хорошо использовал. Между нами, Джон, заслуги гораздо больше тогда, когда человек поднимается к вершине горы из долины, чем тогда, когда начинает подъем, находясь уже вблизи от нее.
Джон промолчал, а сэр Ричард добавил:
– Мы с тобой всегда должны помнить: сэр Эдмунд Дадли был сыном фермера, юристом, однако таким мастером своего дела, что король обратился к нему за помощью. Твой отец и его друг Эмпсон вместе с ним правили Англией.
Глаза мальчика засияли.
– Всего лишь сын фермера – и один из тех, кто правил Англией?!
– Чему это должно научить тебя? Только одному: не имеет значения, как низко ты находишься, потому что нет предела – нет предела! – тем высотам, на которые ты можешь подняться. Возьми хотя бы самого короля. Разве не правда, что предок Тюдоров был конюхом и незаконнорожденным? Думай, мальчик, думай! Это изменническая мысль, и я выскажу ее шепотом. Дадли или Тюдор? Чем один лучше другого? Помни об этом. Всегда помни об этом. У твоего отца было огромное честолюбие. Может быть, сейчас он смотрит на тебя с небес… на своего старшего сына. Может, спрашивает себя: «Чего добьется мой сын в этом мире?
