Испанией, постоянно ожидавшими возможности подмять под себя протестантскую Англию. Нидерланды находились в плачевном состоянии, и теперь, когда эта страна была полностью подавлена железной рукой Альбы и инквизиции, могло оказаться так, что следующей задачей Альбы в деле распространения владычества католической веры по всему миру станет покорение Англии. Существовал один способ избежать такой катастрофы – пообещать преемничество Марии Шотландской. А чтобы быть уверенными в ее поведении, дать ей хорошего английского мужа, человека, которому можно доверять так, как им казалось, они могут доверять герцогу Норфолку. Этот план был надеждой католиков Англии, а таких было немало.
Эти пэры верили, что, если им удастся избавиться от Сесила и его партии, они смогут достичь своей цели, поскольку Сесил поддерживал королеву в ее сопротивлении этому брачному союзу.
Был устроен заговор, чтобы избавиться от Сесила, и, поскольку многие помнили, что случилось с Томасом Кромвелем во времена правления отца королевы, заговорщики мысленно уже точили топор для главного министра.
Роберта, который без большого энтузиазма присоединился к противникам Сесила, выбрали изложить это предложение королеве. Он решил это сделать на заседании Совета и обратил внимание Елизаветы на то, что ее министры, которые не поддерживают партию Сесила, считают, что его политика ведет Англию к катастрофе. Сложилось мнение, что такая политика настолько отдалила Англию от Франции и Испании, что единственный способ, которым можно было бы поправить положение, – это принести Сесила в жертву иностранному католичеству.
Никогда еще Роберт не видел королеву в такой ярости.
– Сейчас не времена моего отца! – закричала она. – Я не посылаю моих министров на плаху, чтобы освободить дорогу тем, кто жаждет получить себе награды! Если Сесил настроен против брака Марии Шотландской с Норфолком, точно так же настроена против него и я! А вы, милорды, лучше посмотрите на себя, поскольку легко можете угодить в ту яму, которую роете для Сесила. Что касается королевы Шотландии, пусть она остерегается, иначе может оказаться, что кое-кто из ее друзей станет короче на голову!
Было ясно, что разъяренная львица намерена защищать своего детеныша Сесила и, если лорды хотят продолжать строить свои планы, им следует делать это втайне.
Вскоре после этого заседания возник план арестовать Сесила, но Роберт, узнавший об этом, встревожился. Он хорошо знал характер королевы; понимал, в какую ярость она придет, если министры поступят вопреки ее приказам и хорошо всем известным желаниям. Ему было совершенно очевидно, что эта женщина, подарив однажды свою верность, легко своего мнения не меняла. Сесил был ее хорошим другом и, если он даже иногда ошибался в своей политике – а королева не признавала, что это так, – служил он ей преданно.
Роберт отошел от заговорщиков и предупредил их: если они не отступятся, у него не будет иного выбора, как рассказать королеве о том, что они намерены сделать. Сесил сам пришел на помощь, изменив свою позицию: он заявил, что, если королева даст согласие на этот брак, он не будет выступать против.
Королева Шотландии была прирожденной интриганкой. Она не могла ждать благоприятного момента. Мария все больше и больше привязывала к себе Норфолка. Роберт понимал, что происходит. Но знал: если начнется восстание – а он считал, что Норфолк под влиянием Марии может оказаться настолько глуп, что попытается его поднять, – страну захлестнет гражданская война, и тогда он, выступая на стороне тех, кто за этот брак, окажется замешанным в очень опасное дело.
Елизавета была его королевой, его любовью, он никогда ничего не сделал бы против нее. Однако понимал, что его положение опасно, и ему было необходимо немедленно повидаться с королевой.
Но даже если бы он откровенно все ей рассказал, то не мог бы быть уверенным, что Елизавета полностью простит его за подобное баловство. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было, и поэтому улегся в постель в своем замке в Тичфилде.
Необходимости притворяться больным не было, поскольку от волнения Роберт на самом деле заболел. Он послал гонца к королеве с сообщением, что, кажется, умирает и хочет повидать ее, прежде чем покинет этот мир.
Потом откинулся на подушки и начал репетировать, что ей скажет, когда она приедет.
Елизавета сидела со своими дамами, когда ей принесли это послание. Королева поднялась, и все заметили, что она слегка покачнулась. Роберт умирает! Это невозможно! Она не может этого допустить. Ее милый Робин, ее Глаза, человек, которого она будет любить до самой своей смерти! Они еще слишком молоды, чтобы расстаться. Они должны быть вместе еще много лет. Кэт находилась рядом с ней.
– Плохие новости, ваше величество?
– Мы должны немедленно ехать в Тичфилд.
– Милорд Лестер?
– Он болен… зовет меня.
Кэт побледнела. Она лучше других знала о чувствах своей госпожи к этому человеку. Если с ним что-то случится, это разобьет сердце Елизаветы.
– Что ты стоишь, уставившись на меня? – закричала королева. – Мы выезжаем немедленно. Возьмем с собой врачей и лекарства… эликсиры, которые должны вернуть ему здоровье.
По дороге в Тичфилд она думала о том, как много он значит для нее. Елизавета не могла выбросить из памяти его лицо за тюремными решетками башни Бошамп.
Она поспешно вошла в его спальню. Увидев Роберта в постели, изнуренного и осунувшегося, почувствовала глубокую боль. Встала на колени около постели и, взяв его вялую руку, стала покрывать ее поцелуями.
– Оставьте меня, – велела Елизавета Кэт и сопровождающим дамам. – Я останусь наедине с милордом. – И когда все ушли, спросила: – Мои самые дорогие Глаза, что мучает вас, мой милый Робин?
Он прошептал:
– Ваше величество, как вы добры, что приехали сюда, чтобы осветить мой уход.
