– Да, – медленно ответил Боамунд, – я знаю, где он. Но я не знаю, как его найти. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Не то чтобы, – вздохнула Кундри. – Да, кстати, твои друзья тут прихватили с собой одну мою вещичку. Не будешь ли ты так любезен вернуть мне ее, когда вы с ней закончите?
Боамунд кивнул.
– Еще раз спасибо, – сказал он и добавил: – Я думал, ты опять морочишь мне голову. Насчет мытья посуды и прочего. Но, видишь ли, иногда необходимо доверять людям и мириться с их недостатками, когда эти люди по-настоящему важны, – если ты меня понимаешь. Это как рыцари и карлики. То есть, рыцари, как правило, не очень-то умны, и карлики очень их выручают, когда надо что-нибудь обдумать. А еще карлики делают всякую домашнюю работу, и чистят одежду, и прибираются, а мы частенько забываем сказать им спасибо. Но так уж устроен мир, и так устроены мы. Они понимают это, и мы тоже. Что-то вроде того.
Кундри посмотрела на него, нахмурившись.
– Таковы мужчины, – произнесла она. – Вполне типично для них.
Боамунд встал.
– Мне, пожалуй, пора возвращаться, – сказал он. – Э-э, ты не подскажешь, как мне отсюда выйти?
– Я позабочусь об этом, – ответила Кундри. – Мое почтение твоему другу Бедеверу. Он мне очень понравился.
– Спасибо.
– Ну, до свидания, – произнесла Кундри, – Ваше Величество.
Ноготь сидел в лодке посреди озера, когда Боамунд наконец появился на поверхности. Карлик протянул ему лодочный крюк, и Боамунд взгромоздился на борт.
– Как удачно, что я захватил с собой смену белья и пару полотенец, – сказал карлик. – Как только я услышал, что мы направляемся к озеру, я сказал себе: кто-нибудь непременно в него упадет, так что мне стоит…
– Я не говорил, что мы идем к озеру, – произнес Боамунд, вытирая воду с лица.
– Ты не говорил, – согласился карлик. – Ты и не знал этого, так ведь?
Боамунд пожал плечами и принялся за волосы. Карлик взял весла и не спеша погреб к берегу.
– Ноготь, – сказал внезапно Боамунд, – на чьей ты стороне?
– На твоей, разумеется, – ответил карлик. – А почему ты спрашиваешь?
– Да так, ничего. Просто я был немного озадачен, вот и все.
Карлик подтабанил левым веслом, по широкой дуге выводя лодку к причалу.
– Наша семья всегда была в карликах у твоей, – сказал он. – Это традиция. Я тебе рассказывал, помнишь?
– Правда? – Боамунд заметил, что где-то потерял Экскалибур, если это действительно был Экскалибур. – Прости, – сказал он, – я, наверное, плохо слушал.
– Иного я и не предполагал. Что ж, похоже, ты наконец все выяснил.
Боамунд поднял голову.
– Выяснил? – повторил он.
– Ну, насчет Грааля и мистера Симона. Или она не рассказала тебе?
– Ты хочешь сказать, что ты знал все это с самого начала?
– Да, вроде как, – ответил Ноготь. – Видишь ли, это называется расовой памятью. Например, все карлики могут вспомнить все, что происходило с другими карликами, которые когда-либо жили на свете. Только не все одновременно. Это приходит кусочками, по мере необходимости.
– Ага, – произнес Боамунд. – Думаю, я понял. Да, она все мне рассказала. Честно говоря, это было для меня некоторым сюрпризом.
– Для меня, сэр, все, что происходит, является сюрпризом, – ответил карлик. – Мне так больше нравится. Ну что ж, приехали.
Лодка мягко ткнулась в причал, и Боамунд выпрыгнул на землю.
– Ты сам выберешься? – спросил он.
– Конечно, выберусь, – весело ответил Ноготь. – Почему ты спрашиваешь?
– О, просто так, – задумчиво ответил Боамунд.
– Нам сюда, – сказал Ноготь.
– Ставлю десять к одному, что он заблудился, – сказал Туркин. – Малыш Сопливчик никогда не отличался чувством направления. Он и в лифте мог бы заблудиться.
– Или с ним что-нибудь приключилось, – ответил Галахад. – Наш Боамунд не очень-то практичный малый. Склонен попадать в неожиданные ситуации. Надо бы пойти поискать его, как ты думаешь?
– Зачем утруждаться? – зевнул Туркин. – Откровенно говоря, еще немного – и меня окончательно достанет, как этот недомерок тут всем распоряжается. Мистер Магус допустил самую большую ошибку в своей жизни, когда сделал его префектом. Он сразу возомнил о себе невесть что. С тех самых пор он ни разу не вел себя как нормальный человек.
– Знаешь, – вмешался Пертелоп, – я никогда не мог понять, зачем он так поступил. Трудно представить
