статьям граф, кроме того, что его мать не венчана с отцом, и он столь усердно стремится, чтобы никто не вспомнил об этом, что не может забыть сам. О, а еще есть… Леон.
- Еще один мужчина?
- С Леоном все совершенно по-другому. Ему нет нужды хлестать мальчишек. Он законнорожденный ребенок. Рожден в священном брачном союзе. Его родители - крестьяне, и ему было бы бесполезно делать вид, что это не так, ибо его происхождение известно всем. Однако Леон получил то же образование, что и Этьен, и никто не догадается, что он - крестьянский сын, если не знает этого. Итак, Леон обладает всеми манерами благородного господина и держится спокойно и непринужденно, он рассмеется над всяким, кто назовет его крестьянином. Увидев Леона в бархатной куртке и бриджах из оленьей кожи, обязательно решишь, что он - аристократ. И это лишний раз доказывает, что воспитание значит гораздо больше, чем то, кем являются твои родители.
- Я всегда была склонна верить в это. Но расскажи мне о Леоне. Почему он живет в замке?
- Это довольно сентиментальная история. Он попал в замок в возрасте шести лет. Я была слишком маленькой, чтобы помнить это. Произошло это вскоре после того, как родилась я и отец узнал, что у его жены больше не будет детей. Он очень разъярился… сетовал на свою судьбу, женившую его на женщине, ставшей бесплодной после рождения первого ребенка… дочери… и после этого имевшую наглость продолжать жить.
- Марго!
- Дорогая Минель, но мы же говорим откровенно, или нет? Если бы моя мать умерла при родах, отец, выждав приличествующий срок, женился бы снова, и у меня, возможно, было бы много сводных сестер - и, что самое главное, братьев. Тогда мой грешок не имел бы такого значения. Но мамочка продолжала жить… очень неразумно с ее стороны… и папа оказался в какой-то степени пленником… пойманным жестокой судьбой, загнанным в ловушку, женатым на женщине, от которой ему не будет никакого проку.
- Негоже так говорить о своих родителях.
- Ну хорошо. Тогда я расскажу тебе, как они преданы друг другу. Отец ни на шаг не отходит от матери. Все его мысли посвящены только ей. Ты этого хочешь?
- Не глупи, Марго. Естественно, я хочу услышать правду, но смягченную уважением.
- Какая ты смешная! Дело вовсе не в уважении, я говорю тебе, как обстоят дела. Ты ведь этого просила, не так ли? Итак, ты будешь слушать или нет?
- Я хочу узнать о замке как можно больше, прежде чем попаду туда.
- Тогда не жди от меня сказок. Уверяю тебя, мой отец отнюдь не очаровательный принц. Узнав, что он спутан по рукам и ногам бесплодной женой, он пришел в такую ярость, что вскочил на коня и гнал его до тех пор, пока тот не упал от изнеможения. Подобные скачки, похоже, стали единственным выходом, который он давал своему бешенству. Домашние были рады, что отец убирался с глаз долой, ибо горе было тому из них, кто вызывал его гнев. Люди прозвали его Дьяволом на коне и, увидев, старались держаться подальше.
Я поразилась тому, что сама, впервые увидев графа, дала ему то же прозвище. Оно абсолютно подходило ему.
- Иногда, - продолжала Марго, - папа катался в кабриолете, запряженном самыми своенравными лошадьми конюшни, которыми он сам управлял. Это было еще опаснее, чем когда он выезжал верхом, и однажды он бешено и неудержимо несся через деревню Лапин, расположенную километрах в десяти от замка, и наехал на ребенка, который погиб.
- Какой ужас!
- Думаю, отец сожалел об этом.
- Смею надеяться.
- Полагаю, случившееся вернуло ему разум. Но дай мне рассказать о Леоне. Он - брат-близнец погибшего мальчика. Мать обезумела от горя. Она настолько забыла все то, чем была обязана своему господину, что пришла в замок и попыталась заколоть его. Отец легко справился с ней. За попытку убийства он мог бы казнить ее, но не сделал этого.
- Как это мило с его стороны! - съязвила я. - Полагаю, он понял, что эта женщина только попыталась сделать то, что он сделал с ее ребенком.
- Именно. Однако он поговорил с ней. Сказал, что глубоко сожалеет о своем поступке и понимает ее желание отомстить. Он попробует искупить свой грех. У погибшего мальчика есть брат-близнец. А у этой женщины было… сколько детей? Забыла. Около десяти. Отец предложил ей возместить потерю ребенка кошельком с деньгами, которые тот заработал бы, если бы остался жив и прожил шестьдесят лет. Но это не все. Еще он предложил забрать брата мальчика, с тем чтобы воспитать его в замке как члена семьи. И, таким образом, это ужасное происшествие обернулось небывалым счастьем, выпавшим на долю семьи.
- Не представляю себе, как что-либо способно восполнить потерю ребенка.
- Ты не знакома с жизнью крестьян. Их дети в первую очередь значат для них деньги. Детей у них столько, что можно без сожаления расстаться с одним из них… особенно если эта утрата покрывается щедрым вознаграждением.
- Я все еще не убеждена.
- Что ж, дорогая Минель, такой и оставайся. А действительность такова, что помимо Этьена- байстрюка у нас есть Леон-крестьянин, и позволь заверить, если бы я не предупредила тебя заранее, ты ни за что не догадалась бы об их происхождении.
- Необычайное семейство.
Марго рассмеялась.
- До тех пор, пока я не попала в Англию и не увидела чинный порядок Деррингем-Мэнора, где неприятное никогда не упоминается и, следовательно, как бы не существует… до тех пор, пока я не заглянула в вашу школу, где жизнь казалась такой легкой и простой, я не представляла, из какой необычной семьи приехала.
- Ты видела только поверхность. У всех нас есть свои трудности. В нашей милой спокойной школе очень часто вставал вопрос, сможем ли мы свести концы с концами, и особенно острым он был в последние недели, которые я провела там.
- Знаю, и именно этому обстоятельству я обязана твоим присутствием здесь, по-моему, это лишний раз подтверждает, что во всем, что с нами случается, можно найти что-то хорошее. Если бы школа процветала, ты бы не оставила ее, и я бы оказалась одна. Если бы не юношеские похождения моего отца, Этьена не было бы в замке, а если бы отец в ярости не несся через Лапин, Леон гнул бы спину на земле, пытаясь заработать себе на жизнь, и нередко ложился бы спать голодным. Разве это не утешительная мысль?
- Твоя философия, Марго, урок нам всем. - Мне было радостно видеть подругу в таком хорошем настроении, но разговоры о замке утомили ее, и я настояла на том, чтобы она выпила на ночь молока и больше сегодня не разговаривала.
II
В начале августа госпожа Лежер переехала в дом. Она заняла комнату рядом со спальней Марго, и ее появление живо напомнило и Марго, и мне, что передышка близится к концу. По-моему, мы обе не хотели, чтобы она закончилась. Ощущение было странным, но эти месяцы ожидания были важны для нас обеих. Как и следовало ожидать, мы очень сблизились: по-моему, Марго, как и я, была очень рада тому, что когда все это закончится, мы не расстанемся. Я не могла представить себе, как она отнесется к расставанию с ребенком, так как по мере приближения родов Марго начинала проявлять к ребенку все больший интерес, и я опасалась, что в ней проснулась материнская любовь. Это было совершенно естественно, но и очень печально, так как Марго должна была отдать ребенка.
Все эти месяцы ожидания я оглядывалась на прошлое, и мне нестерпимо хотелось поговорить о своем будущем с мамой. Пытаясь представить, что стало бы с моей жизнью, останься я в школе, я не испытывала сожаления по поводу того, что сделала. А иначе… Тяготы мои все усиливались бы и в конце
