Кочевому населению Крайнего Севера — ненцам, саами, эвенкам, всем северным народностям — растениеводство вовсе не было известно. Переносный чум, вечные скитания в поисках оленьих пастбищ и рыболовных угодий, отсутствие всякой растительной пищи. Теперь народы Севера сеют кормовые травы, сажают овощи. Оленей впервые в своей истории подкармливают сеном, а кроме оленей, разводят и коров.
Сенокошение и огородничество, дополняя охоту, оленеводство и рыбную ловлю, связывают кочевников с оседлым поселением, способствуют росту культуры.
Граница распространения земледелия перечерчена. Оно выходит к, берегам Северного Ледовитого океана. В Тикси, например, где работает комплексная опытная сельскохозяйственная станция, теперь есть не только парники и теплицы, но и огороды под открытым небом. Широта этих мест — около 72 градусов.
На островах Северного Ледовитого океана лета, как мы его понимаем, вовсе нет. В мае один ясный день, в июне — один, в июле — три, в августе — один, в сентябре — ни одного. Лишь два месяца в году не бывает пурги. Температура почвы в самое теплое время года лишь на два-три градуса выше нуля. Да почвы здесь почти и нет. Нет почвенных бактерий. Навоз может лежать десять лет, не разлагаясь… Землю привозят из Архангельска. Навоз подогревают. Среди полярной ночи в теплицах при свете электричества поспевают овощи, растут шампиньоны, цветет сирень.
Дрейф ледокола «Седов» в 1937–1940 годах занес наших людей еще севернее. Они вели исследования в середине Полярного бассейна. Чтобы не оставаться без витамина «С», моряки на широте 86 градусов с помощью лота достали ил и глину со дна океана, с глубины четырех километров, промыли эту землю пресной водой и в ящиках на борту корабля вырастили побеги зеленого гороха.
На дрейфующей станции около самого Северного полюса в ящиках с привозной землей вырастили лук.
В заполярном растениеводстве велики затраты труда, высока себестоимость продуктов. И поэтому мы все еще завозим в Арктику много овощей, картофеля и сена.
Немало нужно поработать, чтобы выполнить задание партии и правительства — создать в Заполярье мощную, устойчивую, недорогостоящую продовольственную базу.
Что ни, год, то все больше там полей, огородов, теплиц. Работникам сельского хозяйства Крайнего Севера помогает научный Институт полярного земледелия, животноводства и промыслового хозяйства — единственный в мире. Ряд арктических хозяйств Главсевморпути был представлен на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1954 года.
Предел сельского хозяйства расширен.
В Аляске природа куда мягче, чем на сибирском севере. Однако там распахано всего лишь каких- нибудь две тысячи гектаров. Землю не обрабатывают, а держат на всякий случай, для продажи: вдруг участок понадобится для военного аэродрома или найдутся какие-нибудь ценные ископаемые…. Да и конкуренция обесценивает работу на земле: с юга льется поток всяких концентратов, консервов, заменителей.
Все эти соображения чужды советскому хозяйству. Оно может пойти на большие временные затраты, которые с точки зрения частного предпринимателя покажутся лишенными смысла. Советские люди видят перед собой конечный результат, несущий благо народу, и, преодолевая все трудности, планомерно достигают его.
В ГОРЫ
В нашей стране совершается продуманная, плановая передвижка земледелия из одних мест в другие. Поля создаются там, где их раньше не было, но где они необходимы.
Передвижка идет ее только по горизонтали, но и по вертикали. Мы ведем земледелие не только на север или на восток, но и снизу вверх, а когда нужно — сверху вниз. Эти сдвиги в других условиях потребовали бы целых столетий. А у нас, в социалистической стране, они происходят быстро, на глазах.
В Крыму сады тяготели к предгорьям и к горным долинам. Там — более влажно, а зачастую и теплее, потому что холодный воздух стекает вниз по склонам. Широкая, открытая ветрам с севера и с гор, высушенная солнцем, маловодная крымская степь почти не знала садоводства. А теперь мичуринские сорта плодоносных деревьев, новая агротехника позволяют и в степи разбить сады крымских яблонь, груш и слив.
Фисташковые леса растут по горам Таджикистана и Южной Киргизии. Никто не думал, что фисташковые деревья могут существовать вне гор. Но вот сейчас в Средней Азии лесоводы занялись разведением фисташек на пустующих, но легко доступных землях равнин.
Так земледельческая культура идет сверху вниз, спускается с гор.
Но это случай более редкий. Для нашей страны гораздо важнее сдвиг земледелия в горы, вверх.
Подавляющая часть пашни в СССР расположена на равнинах, и это естественно: там живет большинство населения, равнины для земледелия наиболее удобны. Но горы-то ведь занимают не менее трети нашей страны, И там тоже живут люди. Им нужно дать свои фрукты, свои овощи — если не хлеб, который сравнительно легко привезти с равнин.
Горы занимают треть страны… Треть, если посчитать по карте. Но карта — лишь зеркало, а не сама жизнь, Карта скрадывает пространство, занятое горами: если распластать поверхность гор, если расстелить их, расправить все морщины земной коры, то получится, что на горы приходится у нас не треть земли, а гораздо больше. Если распластать один Таджикистан, превратить в плоскость склоны его гор, то он протянулся бы в Казахстан и в Заволжье…
Разве можем мы оставить эти огромные пространства без внимания? Разве не должна добраться до них рука преобразователя природы? Разве не найдем мы путей к земледельческому освоению этой «неудобной», покатой земли?
Конечно, и на горных склонах воцарится культура. И там со временем будет обжитый, цветущий мир. И там сплетется частая сеть дорог, вырастут города и зацветут сады — и, может быть, наши потомки найдут, что жизнь в горах еще красивее, чем на широких равнинах.
А пока мы делаем первые шаги в земледельческом освоении гор.
В Верховине, на высотах Закарпатья, разводили только овес и картофель. Все более ценное росло ниже, в предгорьях, А сейчас на Верховные колхозы возделывают виноград и пшеницу.
В Грузии впервые создаются сады на больших высотах. Яблоки собирают у Рокского перевала — почти две тысячи метров над уровнем океана, Кустарниковые яблони выращены вблизи ледников Казбека.
Сады и лиственные рощи продвигаются вглубь Тянь-Шаньских гор, далеко за озеро Иссык-Куль. Там впервые появились сады и шелководство.
Опытные участки по освоению горных склонов работают в Дагестане, в районе Сочи, в Варзобском ущелье Гиссарского хребта — близ Сталинабада.
На Советском Дальнем Востоке быстро развивается земледелие, там еще немало нетронутой равнинной земли. Но все же три четверти свободной площади приходится на горы. Сейчас они отданы лесорубу и охотнику. А завтра без них не обойтись и земледельцу.
Горы на Дальнем Востоке не такие уж высокие. Но все же это горы. Нужно знать, как на них работать.
Дальний Восток не похож на другие края нашей Родины. Здесь реки разливаются, когда на Русской равнине они мелеют — не весной, а летом. Плодовые деревья обычно бывают посажены в ямах, здесь же, на влажной земле, их садят на грядах, как овощи. Летом хватает тепла для винограда и риса, а зимой озеро Ханка сковывается льдом толщиною в два метра. Зимой мы привыкли видеть растения, укрытые снегом, но здесь на него полагаться нельзя — снежный покров, и без того тонкий, сильно высыхает под ярким солнцем.
