— С миссис Вейн не нужно будет управляться…
— Но мне горничные не нужны, — сказала Анна. — А если вдруг понадобятся, то я возьму незамужнюю.
— Моей дорогой миссис Морли надо бы получше заботиться о своем здоровье.
— У меня прекрасные слуги, и миссис Фримен не стоит беспокоиться по этому поводу.
— Но раз Дэнверс болеет…
— Хилл и остальные прекрасно управятся.
— Я пришлю миссис Вейн к вашему величеству, посмотрите на нее сами.
Веер Анны поднялся к губам и неподвижно застыл.
— Мне горничная не нужна. А если вдруг понадобится, то я и возьму незамужнюю.
«Прямо-таки битва из-за назначения новой горничной! — подумала Сара. — Но с Анной в таком настроении разговаривать бессмысленно».
И, выйдя от королевы, пошла к миссис Дэнверс.
Старуха выглядела определенно больной.
— Спасибо, что пришли, ваша светлость, — сказала она, делая реверанс с величайшей почтительностью.
— Что произошло, Дэнверс?
— Я уже состарилась, ваша светлость, и, кажется, долго не протяну. Меня беспокоит кое-что… и я считаю своим долгом сказать об этом вашей светлости.
— Ладно, слушаю.
— Говорить это нелегко, но моя дочь… Хотелось бы знать, что, если я умру, ваша светлость… присмотрит за ней.
— О, — произнесла герцогиня.
— Да, ваша светлость. Она хорошая девочка и будет благодарна вам, а материнскую тревогу вы понимаете.
— Понимаю, — сказала Сара, — и, если представится возможность, позабочусь, чтобы ваша дочь не была забыта.
— Она будет хорошо служить вам, не то что некоторые… Для этого разговора я и попросила вас прийти.
Блестящие голубые глаза Сары раскрылись пошире, и она резко спросила:
— Как это понять? — Ваша светлость, я имею в виду Эбигейл Хилл.
— Что там с ней?
— Ваша светлость, вы сделали для нее все, но она платит вам черной неблагодарностью. А вот моя дочь…
— Черной неблагодарностью? Что это значит?
— Ваша светлость, она всеми силами старается занять ваше место при королеве.
— Занять мое место! Дэнверс, вы в своем уме? Это… существо, это насекомое?
— Она хитра, мадам.
— Хитра? Она — ничтожество!
— Королева так не считает.
— Королева говорит, она хорошо ставит компрессы. Это предел способностей Эбигейл Хилл.
— Нет, ваша светлость…
Герцогиня онемела. Эта горничная имеет наглость возражать ей! Невероятно!
— Дэнверс, предоставьте об этом судить мне.
— Разумеется, ваша светлость.
— Вы спятили.
— По-моему… разум у меня ясен, ваша светлость, и я только хочу сообщить вам то, что, на мой взгляд, вы должны знать.
— Хорошо, продолжайте. Только не ходите вокруг да около.
— Она проводит целые часы наедине с королевой… в зеленом кабинете… играет на клавесине и поет.
— В этом нет ничего дурного.
— Смешит королеву пародиями на окружающих. Вы поразились бы ее нахальству. Я слышала, как она передразнивала лорда-казначея, герцога и… вашу светлость.
— Если б я поверила в это, то надавала бы этой дряни оплеух.
— Уверяю, ваша светлость, это правда. Неужели я, стоя одной ногой в могиле, стала бы возводить напраслину?
— Вы, горничные, все одинаковы. Завидуете друг другу. Не так давно я сочла нужным упрекнуть вас, Дэнверс, за присвоение королевских манто.
— Ваша светлость, я взяла то, что мне причиталось.
— Надеюсь, больше ни на что не наложили руку, сочтя, что это вам причитается?
— После распоряжения вашей светлости я ни к чему не прикасалась… хотя…
Герцогиня надменно посмотрела на нее. Здесь какие— то происки. Дэнверс хочет пристроить горничной свою дочь, это вполне понятно. И, видимо, потому старается выжить Хилл. Эбигейл играет на клавесине, ставит припарки, выносит помои… и пусть себе. Сара не испытывала желания заниматься этим сама. Передразнивания — дело другое. Но разве может заниматься этим подобострастная скромница Хилл? Поверить в такое невозможно. Нет, Дэнверс почему-то ей завидует.
— Приятно слышать, что вы ничего не тащите, — сказала герцогиня. — Но проверять, все ли на месте, непременно буду. — Ваша светлость, — в отчаянии заговорила миссис Дэнверс, — я подслушала, как Хилл говорила о миссис Вейн с королевой.
— Вот как?
— Мисс Хилл не хочет, чтобы миссис Вейн становилась горничной.
— Не хочет… А ей-то что за дело?
— Мне хотелось бы спросить об этом ее, ваша светлость, но клянусь, я слышала, как она говорила ее величеству, почему миссис Вейн им не нужна.
В этом, пожалуй, имелся смысл. Хилл не хочет появления Вейн. Поговорила с королевой, убедила ее. Потому-то Анна и настроена против.
Невероятно! Анна не станет слушать Хилл, когда Сара высказывает пожелание. Однако она так… упрямилась из-за какого-то пустяка. Можно понять историю с назначением Сандерленда. Но государственный секретарь и горничная далеко не одно и то же.
Миссис Дэнверс поняла, что сумела обеспокоить герцогиню. Значит, ее визит был не напрасен. Она сделает все что возможно для своей дочери и к тому же настроит герцогиню против Хилл.
Сара поднялась.
— Не беспокойтесь о своей девочке. Я за ней присмотрю.
— От всей души благодарю вашу светлость и надеюсь, вы не обиделись на то, что я сказала про Эбигейл Хилл. Она как-никак ваша родственница.
— Правильно сделали, что сказали, — ответила Сара.
Первым ее порывом было пойти к королеве, потребовать подтверждения словам Дэнверс. Но поколебавшись, что случалось редко, она решила поразмыслить над этим и, возможно, расспросить Эбигейл.
— Приятно знать, Георг, — сказала королева, укладываясь на большую кровать рядом с мужем, — что Хилл и Мэшем вместе. Я уверена, они будут счастливы.
— Ты была добра к ним, мой ангел.
— Дорогой, ты лежишь слишком низко. Это затрудняет твое дыхание.
Принц слегка приподнялся.
— Рыба была хорошей, но от нее отрыжка.
— Тебе надо бы пить поменьше. Так говорит доктор Арбетнот.
