Вернулась отринутая супруга порочного короля, кому угрожала здесь опасность из-за коварных Диспенсеров, которым слабый Эдуард безропотно подчинялся – так же, как до этого подчинялся высокомерному Гавестону; вернулась, чтобы избавить страну от гнусных развратных фаворитов; вернулась не одна, а с огромной, говорят, армией… Так почему же не принять ее сторону? Почему не присоединиться к ней и к ее многочисленным сторонникам?..
И люди присоединялись: простые жители, епископы, бароны. Те, кто надеялся избавить Англию от королевских любимчиков и тогда зажить лучше, спокойней, достойней.
Адам Орлтон, епископ Гирфорда, кто помог не так давно Мортимеру совершить побег из Тауэра, был весьма обрадован возвращению королевы с войском. Все это время он жил в беспокойстве, в ожидании самого худшего и лишь теперь вздохнул с некоторым облегчением. Он поспешил нанести визит королеве и Мортимеру и заверить их в своей преданности, после чего провел в церкви службу, на которую пригласил обоих и которая прошла при огромном стечении народа.
Епископ обрушился на короля, взяв за основу проповеди главу четвертую из второй Книги Царств, где человек жалуется на боли в голове и вскоре после этого умирает.
– …Когда голова страны, – гремел голос епископа под сводами церкви, – до отказа наполнена хворобами, ее бесполезно лечить, нужно ее просто удалить!..
Люди слушали своего пастыря в немом страхе. Королева то и дело поглядывала на Мортимера, который чуть заметно улыбался. Принц Эдуард чувствовал себя неуютно, хотя к этому времени почти полностью уверился, что действия его отца идут во вред Англии. С каждым днем юноша ощущал себя все ближе к трону, все уверенней глядел в недалекое будущее, которое вот-вот может превратиться в настоящее.
Он пришел к выводу: то, что полезно для Англии, надлежит свершить, чего бы это ни стоило. И сейчас сам святейший епископ со своей кафедры подтверждал его уверенность в этом, рожденную в первую очередь словами и действиями матери, а также Мортимера.
«Все это, конечно, прискорбно, – думал он. – Даже, быть может, трагично. Но правильно, а значит, необходимо…»
Тревожное известие о высадке в Англии двух армий застало короля Эдуарда в его дворце в Тауэре.
Они осмелились выступить против него! Против короля!
Он немедленно послал за обоими Диспенсерами. Никогда еще не видел он своего любимца таким обеспокоенным. Обычно именно молодой Хью утешал короля, уговаривал не предаваться отчаянию, не преувеличивать те или иные беды. Всегда и во всем он умел находить светлые стороны. Эта его черта особенно нравилась Эдуарду. Но сейчас и сын, и отец были предельно взволнованы.
– Они не добьются успеха! – вскричал Диспенсер-сын, хотя выражение его лица никак не соответствовало решительности тона.
– Кто же им помешает? – почти беззвучно спросил у него отец.
– Мы! – отвечал сын. После недолгой, но томительной паузы он продолжал: – Но сначала нужно убраться отсюда. Лондонцы всегда плохо относились к королю и чрезмерно любили королеву. Когда жители города узнают о том, что произошло, наш отъезд может быть затруднен…
Стоял мягкий сентябрь, в Тауэре было, как всегда, прохладно, однако лоб Эдуарда покрылся капельками пота, как при страшной жаре. Испуг овладел всем его существом. Но не за себя.
«Они отнимут у меня Хью, – была первая его мысль. – Моего дорогого, красивого, ласкового Хью тоже заберут у меня, как раньше Гавестона. О, я не выдержу этого! Почему, почему стоит мне только привыкнуть к человеку, полюбить его, отдать ему мои чувства, как его норовят отнять?! Откуда такая злоба? Что мы им сделали? Чем мешаем?.. Наконец, король я или нет?.. Я не разрешу этого! Все что угодно, только не это!..»
Эдуард обратил к молодому Хью умоляющий взгляд.
– Мы должны быть вместе, что бы ни произошло, – произнес он.
– Так и будет, милорд, – ответил тот. – Но необходимо как можно скорее покинуть Лондон.
– А дети… мои дети? – вспомнил король.
Его младший сын, Джон Элтемский, и обе дочери находились сейчас неподалеку, тоже в покоях дворца.
– Сможем мы их взять с собой?
Хью покачал головой.
– Думаю, что нет, милорд. Но моя жена позаботится о них. Нам же надо думать о собственном спасении. Нельзя терять ни минуты!
– А что будет с Лондоном? Кто защитит его от мятежников?
Глаза короля были полны слез – однако не из-за судьбы столицы его страны.
– В Лондоне мы оставим нашего преданного друга, доказавшего свою верность вам, милорд. Я говорю о епископе Степлдоне.
– Прекрасно! – воскликнул король. – Ты в самые трудные минуты находишь единственно верное решение, мой дорогой.
– Я думаю, – заговорил Диспенсер-старший, – нам следует отправиться в Бристоль. Оттуда, если дела примут совсем скверный оборот, мы сможем уплыть в Ирландию.
– Да, – со вздохом сказал Эдуард, – пожалуй, так и сделаем. Кто бы мог подумать, – продолжал он, потрясая руками, – что королева, моя жена, посмеет выступить против меня?
– В ней говорит ревность, милорд, – сказал молодой Хью.
– Она никогда ее не проявляла! Бывала довольна, если я оказывал ей внимание… Никаких сцен, даже намеков…
