позабыла о всех неприятностях, могущих ей сопутствовать.
В назначенный срок Фелисити приехала в Лондон и, как я и ожидала, всей душой посвятила себя приобретению для меня надлежащего гардероба. Я убедилась, что теперь, когда я перестала быть школьницей, она видела меня в новом свете.
— У тебя совершенно поразительные волосы. Это самое лучшее, что есть в твоей внешности. Будем из этого исходить, — изрекла она.
— Волосы? — удивилась я. Никогда прежде я о них не думала. Знала только, что они у меня необыкновенно светлые, длинные, прямые и густые.
— Они — цвета спелой кукурузы, — сказала Фелисити. — То, что называется «золотые». Необычайно красивые! С ними ты сможешь делать самые различные вещи — сооружать высокую причёску, когда захочешь иметь строгий вид, или перевязывать сзади лентой, а то и заплетать в косу, если захочешь выглядеть скромницей. В общем, они могут доставить тебе массу развлечений. Что касается одежды, то мы отдадим предпочтение синему цвету, чтобы подчеркнуть цвет твоих глаз.
Мои родители уехали в Оксфорд, а потому мы вернулись к прежним порядкам и ели вместе с прислугой за кухонным столом. Всё было как встарь, и мы заставляли мистера Долланда играть Гамлета или Генриха V, или же читать отрывки из жутких «Колоколов».
Нам не хватало няни Поллок. Я написала ей и сообщила о наших новостях. Она была сейчас очень счастлива, целиком поглощённая маленькой Эвелиной, которая напоминала ей меня в этом возрасте.
Я вышагивала по кухне в моих новых нарядах, вызывая охи и ахи со стороны Мег и Эмили, а также довольно саркастические замечания со стороны миссис Харлоу, бормотавшей что-то неодобрительное по поводу нынешней моды.
То были счастливые дни, и мне иной раз приходило в голову, что приготовления к путешествию могут быть более приятными, чем само путешествие.
Я с большим сожалением распростилась с Фелисити, которая вернулась в Оксфорд. День, когда мы отправимся в Тилбори, чтобы сесть на корабль «Атлантик Стар», быстро приближался.
В кухне только и разговоров было, что о предстоящем путешествии. Никто из моих друзей никогда не бывал за границей, даже мистер Долланд, хотя однажды он чуть не съездил в Ирландию. Но, как говорила миссис Харлоу, это было типичное не то. Мне предстояло увидеть действительно чужие края, а это могло быть небезопасно.
— От этих иностранцев в любую минуту жди чего угодно, — говорила миссис Харлоу, а мне придётся много их перевидать. Она ни за что бы не согласилась поехать, даже если бы ей предложили за это сто фунтов стерлингов.
— Успокойтесь, миссис Харлоу, — вмешалась Мег, — никто вам сто фунтов не предложит за согласие отправиться за границу, так что вы в полной безопасности.
Миссис Харлоу хмуро посмотрела на Мег, которая, по её мнению, частенько забывается.
Однако постоянные разговоры о загранице, её достоинствах и недостатках сразу потускнели перед лицом внезапного события — убийства.
Впервые мы услышали о нём от уличных мальчишек — продавцов газет, выкрикивающих: «Страшное убийство! В пустом сарае найден человек с простреленной головой!»
Эмили послали купить газету, а мистер Долланд, водрузив на нос очки, сел за стол и начал читать всем нам вслух жуткое сообщение.
В данный момент убийство было главной новостью, никаких других важных событий не произошло, и газеты не писали ни о чём больше. Его называли «убийством в Биндон Бойз», и пресса описывала происшедшее в сенсационном духе, так что все читали и гадали, что будет дальше.
У мистера Долланда были свои теории на этот счёт, а по мнению миссис Харлоу, он разбирался в таких вещах не хуже полиции. Всё дело в пьесах, о которых он столько знал, ведь во многих из них совершались убийства.
— Им бы надо было пригласить его. Он бы мигом объяснил им, что к чему, — заявила миссис Харлоу.
Меж тем мистер Долланд, наслаждавшийся этим славословием, сидел за столом и излагал свою версию.
— Наверняка это тот самый молодой человек. Всё указывает на него: он жил в семье, не будучи её членом, такое щекотливое положение может привести к неприятным последствиям.
— Да, но вот вопрос: почему его ввели в эту семью? — спросила я.
— По-видимому, он был приёмным сыном. Думаю, он завидовал другому молодому человеку. Зависть иной раз далеко заводит.
— Я всегда остерегалась пустующих домов, — ввернула миссис Харлоу. — У меня от них мурашки бегают по телу.
— Говорят, он пошёл в тот пустой фермерский дом — «Биндон Бойз», как его называют, и застрелил его там, — продолжал мистер Долланд.
— Видите ли, этот самый Космо был старшим сыном, и уже этого было достаточно, чтобы молодой человек стал ему завидовать, тем более что сам он как бы вовсе там посторонний. Ну, а потом надо же иметь в виду эту вдову — Мирабель её зовут. Он хотел её заполучить, а досталась она Космо. Вот вам и мотив преступления. Он заманивает Космо в пустой фермерский дом и пристреливает там.
— Он мог бы благополучно скрыться, — вставила я, — если бы младший брат — кажется, его зовут Тристан? — не вошёл и не застал его на месте преступления.
Я мысленно восстановила обстоятельства дела. В барском доме жили двое сыновей сэра Эдварда Пэрриваля — Космо и Тристан, а также приёмный сын, Саймон, которого привезли откуда-то в пятилетнем возрасте. Саймона растили так, как если бы он был членом семьи, но, судя по всему, он всегда чувствовал себя не вполне ровней остальным.
Сэр Эдвард был человек больной и как раз в момент убийства Космо скончался, так что вряд ли он что-либо знал о надвигающихся событиях. Как сообщали газеты, «Биндон Бойз» (первоначально это название произносилось на французский манер «Биндин Буа», так как там находилась роща, по-французски «буа») представлял собой фермерский дом, расположенный на территории поместья Пэрриваль. Он нуждался в основательном ремонте. Все трое молодых людей так или иначе участвовали в управлении поместьем, довольно крупным по масштабам Корнуольского побережья. Репортёры намекали, что Саймон заманил Космо в дом-развалюху и хладнокровно застрелил его. Вероятно, у него имелся план, как поступить с телом убитого, но неожиданно вошёл Тристан и застиг его с пистолетом в руке. Мотивов для убийства было, судя по всему, более чем достаточно. Приёмный сын наверняка завидовал двум законным наследникам, а кроме того, он, кажется, был влюблён во вдову, с которой был помолвлен Космо.
Слуги проявляли к делу об убийстве горячий интерес, который, должна признаться, заразил и меня.
Возможно, предстоящее путешествие с родителями начинало вызывать у меня растущие опасения, и я ухватилась за что-то такое, что могло отвлечь мои мысли. Когда мы усаживались вокруг стола и слушали, как мистер Долланд в интеллектуальном поединке кладёт Скотланд-Ярд на обе лопатки, я чувствовала себя захваченной не меньше других.
Как сейчас помню одну из таких сцен.
— Дело, что называется, элементарное, — заявил мистер Долланд.
— Из него получилась бы неплохая пьеса, — подала голос миссис Харлоу.
— Ну, в этом я не уверен, — не согласился мистер Долланд. — Тут вы с самого начала знаете, кто убийца. В пьесе же всегда множество вопросов, улик и всякой всячины, а потом следует неожиданный конец.
— А может, и здесь не так всё просто, как кажется? — вставила я. — На первый взгляд, вроде бы это дело рук Саймона, но ведь он всё отрицает.
— Ну, а вы чего бы от него ожидали? — вмешалась миссис Харлоу. — Они всегда всё отрицают, чтобы обелить себя и переложить вину на кого-нибудь другого.
Мистер Долланд, сложив ладони и устремив взгляд в потолок, заговорил:
— Обратимся к фактам. Некий человек приводит к себе в дом никому неведомого ребёнка и обращается с ним, как с собственным сыном. Остальные не хотят его признавать. Мальчика озлобляет то,
