— А-а, у нас появился философ, — сказал Чарлз.
— Я понимаю так, что в жизни нужно проявлять решительность, — продолжала Франсин. В душе она все еще сердилась на него за то, что он жил здесь один, а тетя Грейс в Грейстоуне, и ни один из них не мог решиться восстать против дедушки.
Франсин вдруг вскочила и сказала, что нам пора домой, и в ту же секунду споткнулась о камень и упала. Она попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Мне пришлось поддержать ее.
— Я не могу наступить на ногу, — сказала она.
— Наверное, ты ее растянула, — предположил Чарлз, присев рядом с ней на корточки и ощупывая ее лодыжку.
— Но как же я попаду домой?
— Есть только один способ.
Чарлз поднял ее на руки и донес до дома. Когда мы пришли, в доме поднялось страшное волнение. Выскочила Дэйзи, и ее рот раскрылся от удивления, когда она увидела, что Франсин несут на руках. Ее волнение еще больше усилилось, когда она поняла, кто несет. Она побежала за тетей Грейс, которая сначала покраснела, а потом побелела. Позже я узнала, что Чарлзу было запрещено входить в дом, а Грейс — общаться с ним. Дедушка даже попытался вообще изгнать Чарлза из округи, но в его защиту выступил викарий, сказав, что он не собирается из-за него прогонять своего племянника. После этого у дедушки испортились отношения с викарием. Тетя Грейс пробормотала:
— Чарльз!
— Твоя племянница слегка пострадала, — сказал он.
Я видела, что Франсин получает удовольствие от происходящей драмы, хотя ей было все еще немножко больно. Чарлз сказал, что отнесет ее в комнату, а потом позовет врача.
Тетя Грейс, обрадованная, и в то же время напуганная и очень бледная, бормотала:
— Да… да, пожалуйста, Чарлз… и спасибо большое. Франсин вам очень благодарна.
Чарлз уложил Франсин в постель, а Грейс в страхе старалась поскорее выпроводить его из дома и в то же время ей очень хотелось подольше задержать его.
Приехал доктор. У Франсин было сильное растяжение, и ей было велено несколько дней провести в постели, может быть, даже неделю. Ей были предписаны горячие и холодные компрессы. Я вызвалась ухаживать за сестрой, а тетя Грейс послала мне на помощь Дэйзи.
Через несколько часов боль утихла, и Франсин чувствовала ее, только когда наступала на ногу. Доктор запретил всячески напрягать ее, и Франсин прыгала по комнате на одной ноге с моей помощью. Она чувствовала себя вполне сносно и поздравляла всех нас, что опять удалось избежать трапез, молитв и общества ненавистного Артура.
Последовала самая блаженная неделя со времени нашего приезда в Грейстоун. Мы жили в маленьком оазисе, как это называла Франсин, и с нами постоянно была Дэйзи. Она развлекала нас местными сплетнями и учила зауживать платья, чтобы выгодно подчеркивать фигуру.
— Вам пока нечего подчеркивать, мисс Пип, — сказала она. Она меня называла мисс Пип, чем очень нас смешила. — Но все равно пригодится. А что касается вас, мисс Франс, — у нее была привычка укорачивать имена, — у вас фигура одна на тыщу. Изгибы в нужных местах, формы, как у статуэтки, и ничего лишнего. Грех прятать вас под этой синей саржей. Я однажды видела этих благородных леди из усадьбы. Их платья так и сверкали. У них был бал, и они выходили в сад. Я даже слушала музыку. Я немножко была дружна с одним из лакеев… Ганс его звали… смешное имя, но он был ничего, этот Ганс. Руки все время распускал, но мне не стоит так говорить при мисс Пип.
— Моя сестра прекрасно понимает, о чем ты говоришь, — сказала Франсин, и мы все втроем рассмеялись.
— Ну вот, и мы с этим Гансом очень подружились. Он брал меня на кухню и все мне там показывал. Даже давал мне с собой что-нибудь вкусненькое. Это было до того, как я стала работать здесь. Он хотел, чтобы я устроилась в Грантер, и я собиралась, да они уехали. Можно я вас причешу, мисс Франс? Мне всегда хотелось потрогать ваши волосы. У вас по-настоящему красивые волосы.
Франсин добродушно рассмеялась и позволила. Дэйзи соорудила ей необыкновенную прическу.
— У меня к этому талант. Когда-нибудь я стану горничной госпожи, вот увидите. Может, вашей, мисс Франсин, когда вы выйдете замуж?
При напоминании о замужестве мы помрачнели.
— Ой, вы об этом мистере Артуре? — сказала Дэйзи. — Он похож на вялую рыбу, но разве ж с мужчинами сразу разберешь? Нет, он не вашего типа… да и не моего тоже. Хотя он на меня и не посмотрит… во всяком случае, как на невесту. Бывает, мужчины порезвятся, а на следующий день смотрят на тебя, как будто видят в первый раз. Я знаю таких. Но мистер Артур не такой.
Заходила тетя Грейс. Она изменилась, на нее явно повлияло появление в доме Чарлза Дэвентри. В ее глазах появился блеск. Может, это был блеск надежды?
Франсин сказала, что ей очень приятно, что именно она помогла им снова встретиться.
— Будем ждать, что будет дальше, — сказала она. Как мы наслаждались нашей свободой! Нам нравилось быть в этом доме и чувствовать его таинственность и заманчивость, смеяться и не думать про угрозы будущего. Мы жили сегодняшним днем — Франсин и я, а Дэйзи, наверное, так жила постоянно.
Первой нарушила нашу идиллию тетя Грейс. Она приходила каждый день в одно и то же время и приносила приветы от кузена Артура. Дэйзи сказала, что он считает неприличным заходить в комнату девушки, если только она не его жена. Эти слова нас отрезвили. Они отлично характеризовали кузена Артура.
В тете Грейс появилась новая мягкость. Я пыталась догадаться, виделась ли она с Чарлзом Дэвентри, и пришла к заключению, что виделась. Она глядела на Франсин, и в ее грустных глазах, напоминающих глаза оленя, светилось сострадание.
— Дедушка рад, что тебе лучше. Он все время спрашивает о тебе.
— Я очень благодарна, — сказала Франсин с иронией. — Это так мило с его стороны.
Тетя Грейс помялась.
— Он собирается сказать тебе что-то очень важное, когда ты сможешь спуститься вниз.
Она задумчиво смотрела на Франсин, и у меня упало сердце. Я знала, о чем будет говорить дедушка. Ведь приближалось семнадцатилетие Франсин. Семнадцать — это ведь достаточно зрелый возраст… для брака.
Что же нам делать?
Попытка тети Грейс преподнести эту новость, как приятную, провалилась. Она сама прекрасно знала, что такое, когда дедушка берется распоряжаться твоей жизнью.
— Я никогда этого не сделаю, — выразительно произнесла Франсин, когда тетя Грейс вышла. — Ничто меня не заставит. Нам пора серьезно задуматься о том, что делать.
Мы пребывали в раздумий, когда на следующее утро к нам прибежала возбужденная Дэйзи.
— Вчера я болтала с Дженни Брейкс около ее дома, и вдруг увидела, что они едут…
Дженни Брейкс жила рядом с Эммсами, а в соседних домиках жили садовники, работающие в поместье.
— Как вы понимаете, я постаралась все разглядеть получше. Они все появились со стороны станции, как и раньше. Я позвала маму, и мы вместе стояли и смотрели. Они проехали в Грантер. Это были слуги… и скоро приедут другие. Они будут готовиться к приезду хозяев. Точно. Будет так здорово. Скоро в усадьбе начнется такое веселье.
Мы тут же забыли про дедушку и стали расспрашивать Дэйзи обо всем, что происходило раньше, когда в усадьбе Грантер появлялись ее необыкновенные обитатели.
ЧАСТЬ 2
Чужестранцы в усадьбе
Франсин больше не могла сидеть в своей комнате, и ей пришлось появляться на трапезах. Когда дедушка приветствовал ее, в его глазах промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее теплоту. Кузен Артур был явно рад ее возвращению, хотя открыто этого не показывал. Что касается тети Грейс, то на ее лице по-прежнему было какое-то неуловимое выражение, которое появилось в тот день, когда Чарлз Дэвентри принес Франсин в дом на руках, и еще я заметила, что на ней был очень милый, кружевной
