все вещи. Потом закопала чемодан у могилы вашей сестры. Я ушла из дому и вернулась уже после его возвращения, чтобы он первым увидел, что произошло. Он был невменяем. Он говорил, что его жизнь кончена. Он кричал на меня и говорил, что я не должна была оставлять дом без присмотра. Я отвечала, что не знала, что документы так важны. После этого он очень долго со мной не разговаривал, но прошло время, и мы по-прежнему живем вместе. Некоторые вещи все еще закопаны рядом с могилой. Я достала бумагу после того, как познакомилась с вами и после того, как вы открыли мне, кто вы такая. Я подумала, что она по праву принадлежит вам.
— Вы такая молодец. Это одна из двух вещей, которые я приехала доказать.
— Ребенка не было, — твердо сказала она. — Но есть доказательство брака.
— Меня привели к этому мои поиски, — ответила я, — и поведут дальше.
— Ну, теперь вы все узнали. Я чувствую огромное облегчение. Я была перед ней в долгу. Никто никогда не был ко мне добрее, чем она… и как раз в то время, когда я в этом нуждалась. Мне необходимо было хоть чем-то ей отплатить.
— Я так вам благодарна. Слышите? Это плачет ваш мальчик?
Она кивнула и улыбнулась.
— Он проснулся.
— Покажите мне его, — попросила я. — Я люблю детей, а он такой очаровательный малыш.
Ей понравились мои слова, и она вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с ребенком. У него был заспанный вид. Одной рукой он тер глаза, а в другой держал игрушку.
Я сказала:
— Привет, Руди.
— Привет, — отозвался он.
— Я пришла к твоей маме… и к тебе тоже.
Он уставился на меня.
— Что это у тебя? — спросила я, — дотрагиваясь до игрушки, висевшей на его руке.
— Мой тролль, — ответил он.
— Ах вот оно что.
Я заметила, что одно ухо у тролля было мокрое. Я слегка дотронулась до него, а Катя засмеялась.
— Он еще такой ребенок, ведь так, Руди? Этот тролль у него очень давно. Он не может без него заснуть.
— Мой тролль, — повторил Руди с обожанием.
— Он до сих пор сосет его правое ухо. Он это делал, когда был совсем младенцем, и никак не отучится.
Я почувствовала, что комната поплыла у меня перед глазами. В моем мозгу заплясали слова. Что писала Франсин? — У него есть тролль, — с которым он спит. Упоминала ли она, что он сосет ему ухо?
Я наклонилась к ребенку и проговорила:
— Сына моей сестры звали Рудольф… как и этого малыша. Она писала мне о нем с такой любовью. У него тоже был тролль, с которым он спал и сосал ему ухо.
Катя сделала шаг назад.
— Они есть здесь почти у всех детей, — резко сказала она. — И все дети что-нибудь сосут… игрушку… одеяло. Это естественно. На то они и дети.
Она крепко держала ребенка и смотрела на меня с подозрением. Я подумала: это и есть ребенок Франсин. Тот же возраст. То же имя и… тролль.
Но я ничего не смогла сделать… пока. И стала прощаться. Атмосфера мгновенно разрядилась.
Я должна все узнать. Нужно поговорить с Конрадом. Мы должны что-то предпринять вместе, и если все действительно так… неужели сбудется наше счастье?
Я мягко дотронулась до Катиной руки и благодарно ей улыбнулась.
— Вы не представляете, как помогли мне, — сказала я.
Свернув бумагу, я положила ее за корсаж платья. Она там будет, пока я не покажу ее Конраду.
Я попрощалась и, поблагодарив еще раз, поехала к лесу. Катя стояла в дверях с сонным ребенком на руках, пока я не скрылась из виду.
Остаток вечера я провела в нетерпеливом ожидании. Я заново изучала листок из церковной книги и вспоминала, как все произошло с того дня, когда увидела его в церкви. Постепенно все складывалось в одну ясную картину. Человек, преследовавший меня и подглядывающий за мной на церковном кладбище, был Катин брат, и он приехал уничтожить все доказательства существования этого брака. Что касается церковного сторожа, он наверняка был подкуплен. Катин брат хорошо заплатил ему только за то, чтобы он не узнал меня в следующий раз. Теперь, вспоминая его, я понимала, почему он с такой уверенностью утверждал, что никогда не видел меня. Мне следовало не останавливаться и постараться уличить его во лжи, но я была в таком шоке, что меня слишком легко было обмануть.
Но теперь доказательство было в моих руках.
Мне не терпелось увидеть Конрада. Я даже подумала поскакать в Великий замок, но тут же отбросила эту мысль, ведь это было невозможно сделать, не вызвав подозрений. Нет, надо потерпеть и подождать подходящей возможности.
Прошел еще один день. Наверное, он был занят со своими иностранными гостями, приехавшими на церемонию благодарения. Но к вечеру я получила от него записку. Он хотел видеть меня вечером в таверне.
Я выскользнула из дома, мало заботясь о том, будут ли меня искать. Я почти не видела Фрею. Наверное, она была с Татьяной и Гюнтером, потому что когда я выезжала, я видела Татьяну около конюшни. Скорее всего, они только что вернулись.
Конрад ждал меня, одетый в черное, как всегда во время наших тайных встреч. Он схватил меня и обнял с еще большей страстью, чем раньше.
— Мне необходимо было тебя увидеть, — прошептал он. — Пойдем в комнату.
— Мне нужно тебе кое-что показать, — сказала я. Мы поднялись по лестнице, и когда остались вдвоем, он стал целовать меня.
— Я сделала великое открытие, — объявила я. — Оно может все для нас изменить. — Я вынула бумагу. Он уставился на нее, потом на меня.
— Видишь! — торжествующе воскликнула я. — Тот самый листок из церковной книги. Я все-таки видела его. А потом, перед тем, как приехал ты, его выкрали.
Он был ошеломлен.
— Но церковный сторож…
— Он лгал. Его подкупил человек, который выкрал листок. Теперь это все выяснилось.
— Какой человек?
— Я могу ответить даже на этот вопрос. Катин брат.
— Катин?..
— Катя Шварц. Она живет в лесу рядом с охотничьим замком. Она знала мою сестру. Я в первый раз увидела ее у могилы, за которой она ухаживает. Я доверилась ей и
рассказала, кто я на самом деле, и она дала мне вот это.
— Невероятно.
— Напротив, очень даже вероятно. Ее брат Герцог Шварц шпионил для того, в чьих интересах было избавиться от записи.
Он странно посмотрел на меня.
— Для кого?
— Я не знаю.
— Пиппа, ты что, думаешь, что я приказал это сделать?
— Ты?
— Ну, если искать мотивы, кто бы выиграл в первую очередь?
— Конрад… ты не…
— Конечно, нет.
— Кто же тогда?
