вот что я могу сказать...
Л ю б о в ь (бросаясь к ней). Встань, мама, это бесполезно!
С о ф ь я (мужу). Проси у них прощения, это всё хорошее, что мы можем сделать...
И в а н. Ты... ты понимаешь, что ты делаешь? (Бежит из комнаты и орёт.) Вы меня хотите с ума свести!
Н а д е ж д а (матери). Вы убиваете уважение к себе!
П ё т р (грустно). Мама, вот это и есть - трагический балаган!
В е р а (горячо). Она - искренно!
П ё т р. Не всё ли равно?
Я к о в (тихо). Люба... Соня... (Он делает попытку встать, опрокидывается, хрипит, и рот у него открывается, точно для крика.)
С о ф ь я. Я виновата перед вами, перед всеми, перед каждым! Что с вами будет?
П ё т р (увидел лицо дяди, вздрогнул, подошёл к нему и, посмотрев, торжественно говорит). Дядя Яков - умер...
(Все на момент оцепенели, молчат, потом медленно, осторожно подходят к мёртвому.)
Л ю б о в ь (тихо). Только так можно уйти из этого дома... Одна дорога...
П ё т р. Другая - смерть души...
С о ф ь я (подавленно). Это мы его убили...
В е р а (смотрит на всех). Почему я не боюсь?..
Н а д е ж д а (уходит). А мужа дома нет... ах, боже мой!
И в а н (в столовой). Ага-а! Теперь я буду говорить иначе! Да, теперь...
Л ю б о в ь. Скажите им, чтобы не кричали...
(Никто не идёт.)
И в а н (при входе встречает Надежду). Эй, вы! Я назначен... что? (Входит в комнату Якова.) Умер... (Вытягиваясь на носках, смотрит в лицо брата через головы Софьи и детей.) Умер... Как же это? Надо доктора! Позовите Леща, он пришёл...
Л е щ (входит). Почему же нет радости, так естественной в этом случае?
Н а д е ж д а (тихо). Шш! Дядя умер...
Л е щ. Н-но? (Подходит, берёт руку Якова.) Н-да... Этого, разумеется, нужно было ждать каждый час... но всё же смерть никогда не является в пору... гм...
(Все молчат, как будто ждут чего-то. Александр вошёл, понял, что случилось, и лицо у него стало довольное. Иван тревожно оглядывается, переминаясь с ноги на ногу, покашливает тихонько, на минуту закрыл глаза и начинает говорить сначала мягко, почти искренно, потом снова впадает в фальшивый, напыщенный тон.)
И в а н. Дети, друзья мои! Здесь, окружая дорогое нам тело умершего, пред лицом вечной тайны, которая скрыла от нас навсегда - навсегда... э-э... и принимая во внимание всепримиряющее значение её... я говорю о смерти, отбросим наши распри, ссоры, обнимемся, родные, и всё забудем! Мы жертвы этого ужасного времени, дух его всё отравляет, всё разрушает... Нам нужно всё забыть и помнить только, что семья - оплот, да...
(Пётр осторожно и бесшумно закрывает ширмами постель дяди и печально смотрит на отца.)
Ф е д о с ь я (идёт и бормочет). Скончался, тихий...
И в а н. Семья - вот наша крепость, наша защита от всех врагов...
С о ф ь я (тихо). Перестань...
(Иван надулся, готовый крикнуть, но оглянул всех и, гордо подняв голову, уходит, громко топая ногами. За ним выходят Лещ, Надежда, Александр. Остальные окружают мертвеца. Вера сжалась в комочек и беззвучно плачет. Пётр слепыми глазами смотрит на мать. Любовь смотрит сурово и неподвижно. Софья блуждающими глазами осматривает детей, как бы молча спрашивая их.)
Ф е д о с ь я (за ширмами). Царица небесная, прими раба твоего жалкого...
П ё т р (глухо). Если бы я веровал в бога - ушёл бы монастырь...
С о ф ь я. Господи! Великий господи! Такая страшная жизнь и смерть в конце её... за что?
Л ю б о в ь (как в бреду). Жизнь и смерть - две подруги верные, две сестры родные, мама.
С о ф ь я. Я не знаю... ничего не знаю...
П ё т р. В чём я виноват? И Вера? Все мы?
Л ю б о в ь. Смерть покорно служит делу жизни... Слабое, ненужное гибнет...
Ф е д о с ь я (бормочет).
Занавес
1907-1908 г.
