придется потерпеть. Вот выйду замуж и забуду о своем шталмейстере. Бедный Сесил, ему и в голову не приходило, что ни Роберт, ни я никогда не согласимся расстаться.
Наверное, мое чувство к Роберту все же следовало назвать любовью. Я все время говорила о нем, не могла оторвать от него глаз, устраивала турниры, чтобы он мог блеснуть ловкостью и храбростью. Зрители жадно смотрели то на Роберта, то на меня.
В народе говорят, что члены династии Тюдоров не знают удержу в своих страстях. Пример тому — мой отец и история моей матери.
Я видела, что Сесил начинает нервничать. Как-то раз он сказал, что при чужеземных дворах ходят опасные слухи про мои отношения с лордом Робертом.
— Ничего, мастер Сесил, — сказала я, — о монархах всегда сплетничают.
— На что вы намекаете?
— Это так, сударыня, но на сей раз слухи не лишены основания.
— Судя по поведению вашего величества и лорда Роберта, можно предположить, что между вами существуют довольно тесные узы.
— Люди ревнивы и завистливы, Сесил. Когда человек красив и одарен природой, многим это не нравится.
— А если королева не дает себе труда скрывать свои чувства? Умоляю вас, будьте осторожней.
— Не бойтесь, мой друг, я всегда осторожна.
О новых слухах я узнавала от Кэт. При мне сплетники, разумеется, держали язык за зубами, однако Кэт была в курсе всего. Когда моя верная подруга стала проявлять признаки беспокойства, я поняла, что дело зашло слишком далеко.
— Госпожа, — прошептала она, — я боюсь. О вас и лорде Роберте говорят ужасные вещи.
— Какие?
Она отвернулась и не хотела продолжать, но я ущипнула ее за руку так, что Кэт взвыла от боли.
— Выкладывай!
— Не смею.
— Дура! Ты что же думаешь, я сама не могу догадаться? Болтают, что он мой любовник, так?
Кэт кивнула.
— Ничего страшного, такими сплетнями никого не удивишь.
— Но про вас распускают клевету, миледи. В Брентвуде живет старуха, которую зовут Энн Дау. Она бродит по окрестным городам и деревням, там ее уважают, считают кладезем мудрости.
— И что же рассказывает кладезь?
— Она говорит, что вы и лорд Роберт играете во всякие развратные игры.
Я расхохоталась:
— И я должна прислушиваться к тому, что несет старая нищенка?
— Должны, миледи. Сегодня болтает старая нищенка, завтра купцы, послезавтра вся страна. И это еще не все. Рассказывают, что лорд Роберт подарил вам очень красивую нижнюю юбку. А Энн Дау добавила: «Он подарил королеве не только юбку, но и ребенка». Слушатели возражали ей, говорили, что у королевы нет детей, а старуха твердила свое: «Еще нет, но скоро будет».
У меня лицо залилось краской. Хоть я благосклонно принимала страстные ухаживания Роберта, мысль о деторождении была мне отвратительна. Неужели народ распускает обо мне такие глупые сплетни!
Кэт поняла меня без слов.
— Помнишь, что болтали о тебе и Томасе Сеймуре? — тихо спросила она.
— Да, про сводню с завязанными глазами, про тайно рожденного ребенка… Злонамеренная клевета!
— Ведь ты королева, любовь моя, не забывай об этом. Раньше болтали о Томасе Сеймуре, теперь о лорде Роберте.
— Да, и Сеймур тогда лишился головы, — вздохнула я. — Что сделали с этой старухой?
— Шериф города Донберри посадил ее в тюрьму.
— Пусть ее выпустят. Я хочу, чтобы все знали: королеву не занимают пустые домыслы.
— Правильно, — кивнула Кэт. — А еще лучше не давать пищу для сплетен.
Я ее пихнула с такой силой, что она покатилась по полу.
— Какие глупости! — воскликнула я. — Да и нет у меня возможности заниматься какими-то тайными делами. За мной ведь следят днем и ночью! Я все время окружена советниками, камергерами, первыми лордами того, первыми леди сего… При такой жизни нет иного выбора, кроме как оставаться целомудренной девственницей. Но, Кэт Эшли, если я решу расстаться с невинностью, никто в королевстве не сможет меня остановить.
Кэт сидела на полу и всхлипывала.
— Ах, ваше величество, будьте осторожны, умоляю вас! Вспомните Томаса Сеймура. Я чуть не умерла тогда от страха.
— Помню-помню. Тебя забрали в Тауэр, и ты меня предала.
Кэт клацала зубами: — Елизавета, миленькая, будь осторожна! Мужчины тебя погубят.
— Нет, Кэт, это я их погублю. Я сама буду распоряжаться своей жизнью. И вообще теперь все иначе. Вставай, дура, перестань хныкать. Нечего меня оплакивать. Я теперь королева. Я сама решаю, чему быть, а чему — нет.
Кэт встала, уткнулась лицом мне в плечо, все еще всхлипывая. Я со смехом принялась ее утешать, но на душе скребли кошки.
Я отправилась на охоту. Рядом со мной скакал Роберт. Речь зашла о слухах, будоражащих страну.
Роберт бросил на меня страстный взгляд и воскликнул:
— Ничего, ждать осталась недолго.
— Нет, Роберт, эти пересуды мне не нравятся. Ты должен вести себя осмотрительней. Давай видеться пореже.
— Ты этого хочешь?
— Нет, конечно, нет.
— Ну вот, разве я могу противиться желаниям моей королевы?
— Прояви мудрость. Люди считают, что мы с тобой любовники, и это вызывает недовольство.
— Что ж, мы и в самом деле любовники, если не в плотском смысле, то в духовном. — Тут он засмеялся. — Однако я надеюсь, что скоро…
Я яростно замотала головой и пришпорила коня, но Роберт моментально догнал меня.
— Елизавета! — крикнул он. — Нам мешает только Эми, а она очень больна. У нее неизлечимая хворь. Дорогая, прояви терпение, ждать осталось недолго.
— Мне не нравятся эти разговоры о смерти, — оборвала его я.
— Но это чистая правда. Всего-то и нужно — набраться немного терпения.
— Бедная девочка, — вздохнула я. — Должно быть, ей со всех сторон нашептывают о поведении ее мужа. Как называется замок, где она находится?
— Камнор. Эми никогда не была счастлива со мной. Она знает, что мало соответствует высокому положению супруги Роберта Дадли.
— Все вы, члены рода Дадли, слишком самоуверенны.
— Не до такой степени, как Тюдоры.
— Еще бы! Однако я не желаю больше слышать о твоей Эми. Мне жаль несчастную женщину, которая совсем не видит своего мужа.
— Что поделаешь — я не могу существовать вдали от солнца.
— Значит, я солнце? Что ж, Роберт, я рад, что тебе нравится купаться в моих лучах. Но мне хотелось бы, чтобы ты был подобрее к своей законной супруге. Твое небрежение ею постыдно. Если ты не способен быть хорошим мужем для одной женщины, вряд ли из тебя получится хороший муж и для другой.
Тут Роберт принялся рассыпаться в уверениях, превозносить мою небесную красоту и мой несравненный ум. Я очень любила слушать подобные речи.
На нас пялились со всех сторон, и я была вынуждена прекратить этот увлекательный разговор.
