С е м и к о в. Я переменил фамилию, на Семиоков. Так - лучше для творчества. А то - Семиков, Кузнецов, Горшков, - какая тут поэзия?
(Выходят: Изотов и ещё двое, один - толстый, другой - сутулый; они прощаются с Лидией почтительно и молча.)
И з о т о в. Могу прислать вам масла.
Л и д и я. Спасибо, у нас есть...
И з о т о в. Анна Николаевна сказала - нет. А мёд - есть? Могу прислать. Отличный мёд!
Л и д и я. Я спрошу свекровь.
И з о т о в. Имейте в виду: товарищи организуют пищевой голод...
(Лидия указывает глазами на Семикова.)
И з о т о в. Я, конечно, подразумеваю мужика, он сам всё ест. Он рассердился на город и ест масло, яйца, мясо - всё ест! Дразнит нас, скотина. Вы, дескать, хотите без мужика жить? Гвоздей, ситца не даёте? Так я тоже ни зерна не дам! Хо-хо! Ну, до свидания!
Л и д и я. В город?
И з о т о в. Нет, мы здесь ночуем, у Богомолова. Винтить будем. Старик у нас - азартнейший винтёр. Его - маслом не корми, но - обязательно - винт! Всех благ!
Л и д и я. Вы сегодня весёлый.
И з о т о в. Дела идут хорошо. Отлично идут дела! (Ушёл.)
С е м и к о в. О рыбах я тоже выписал...
Л и д и я. Что? О рыбах?
С е м и к о в. О том, что чешуя у рыб - разная и что люди тоже не могут быть одинаковы. Но ведь чешуя-то - одёжа, вроде пиджака или толстовки...
(Сомов, Богомолов.)
С о м о в. Слушайте-ка, голубчик, вы небрежно работаете! Напутали там чёрт знает как! Можете идти.
(Семиков быстро исчезает.)
Б о г о м о л о в. Чистенький какой парнишка...
С о м о в. Глуповат. Стихи пишет, ну и...
Б о г о м о л о в. В его возрасте глупость, знаете, только украшает...
Л и д и я. Чаю выпьете?
Б о г о м о л о в. Нет, спасибо! Н-да, молодёжь... Большой вопрос. Конечно, она получит право носить брюки и галстуки каких угодно цветов, н-но многие потребуют столыпинских галстуков, а?
Л и д и я. Вы очень... мрачно шутите...
Б о г о м о л о в. Живём в эпоху мрачных шуток-с! Да, кстати: Яропегов - писал вам?
С о м о в. Один раз.
Б о г о м о л о в. Ну, как он? Поправился?
С о м о в. Вероятно.
Б о г о м о л о в. Странный случай, а? Ну, я удаляюсь! Старик, болтлив стал... Доброй ночи! (Идёт.)
Д у н я ш а [входит]. Самовар подать?
Л и д и я. Да. Пожалуйста. Кто это ходит там?
Д у н я ш а. Катерина Ивановна с Фёклой. [Уходит.]
Л и д и я (зовёт). Катя, иди чай пить...
А р с е н ь е в а. Спасибо. Минут через десять.
[Арсеньева и Фёкла уходят.}
С о м о в (проводив Богомолова). Зачем ты позвала её?
Л и д и я. Чай пить.
С о м о в. Ты как будто избегаешь оставаться глаз на глаз со мною после той истерической сцены...
Л и д и я. Мы условились не вспоминать о ней...
С о м о в. Не избегаешь, нет?
Л и д и я. Как видишь.
С о м о в. Должен сознаться, Лида, что всё-таки тот вечер... очень болезненно ушиб меня! И я продолжаю думать, что эта Арсеньева...
А н н а (входит). Ты - об Арсеньевой, да? Она хочет быть любовницей увальня Терентьева и, кажется, уже добилась этого, об этом все говорят!
Л и д и я. Например - Титова.
А н н а. Это - пошловатая, но очень умная женщина! Мы, конечно, поставлены в необходимость вести знакомство со всякой швалью, но, Лида, я совершенно отказываюсь понять, что интересного находишь ты в этой сухой, глуповатой учительнице и - возможно - шпионке?
Л и д и я. Вы всё ещё не оставили надежду воспитать меня?..
С о м о в. Продолжая в этом тоне, вы поссоритесь, как всегда.
Л и д и я. Я никогда ни с кем не ссорюсь.
А н н а. Но тебе всё более нравится раздражать меня...
Л и д и я. Не ссорюсь и начинаю думать, что это один из моих пороков.
С о м о в. Довольно, Лида! Вы, мама, тоже...
А н н а. Ты лишаешь меня права...
С о м о в. Тише! Идёт эта... Куда ты, Лидия?
Л и д и я. Я пройдусь с нею к реке.
С о м о в. Надеюсь, - не до полуночи?
([Лидия уходит.} Дуняша вносит самовар.)
А н н а. Вы, Дуня, сегодня снова устроили в кухне базар...
Д у н я ш а. Что же нам - шёпотом говорить?
А н н а. Нет, конечно, но эти ваши... дикие песни!
Д у н я ш а. Кому - дикие, а нам - приятны. Вы - отпускайте меня вовремя, вот и будет тихо. Я работаю не восемь часов, а тринадцать. Это не закон! (Ушла.)
А н н а (заваривая чай). Разрушается жизнь. Всё разрушается.
(Сомов стоит у перил, смотрит в лес.)
А н н а. Как хочешь, Николай, но ты неудачно выбрал жену! Я предупреждала тебя. Такое... своекорыстное и - прости! - ничтожное существо. Ужас! Ужас, Николай... Вообще эта семья Уваровых - морально разложившиеся люди. Отец её был либерал... дядя - тоже, хотя - архиерей. Архиерей - либерал! Ведь это... я не знаю что! И вот теперь ты, такой сильный, умный, талантливый... Боже мой!
С о м о в. Вы кончили, да?
А н н а. Не так зло, Николай! Не забудь, что говоришь с матерью.
С о м о в. Послушайте меня молча, если можете... Я не однажды говорил вам, что в моём положении всякие... пустяки...
А н н а. Я надеюсь, что мать - не пустяк?
С о м о в. Нет, но она занимается пустяками, которые могут компрометировать меня. Ваше поведение... весьма забавно, но - я не могу относиться к нему юмористически.
А н н а. Я не желаю слушать! Ты не имеешь права ограничивать...
С о м о в. Не говорите фразами из учебника грамматики...
(Фёкла идёт.)
А н н а. Что вам нужно?
Ф ё к л а. Спекулянта-то нашего заарестовали, Анна Николаевна...
