и упряжного коней для рыцаря составляла 470 турских ливров; правда, объявление о походе на фламандцев должно было взвинтить цены, и в это время счетная
монета подверглась полной девальвации, поскольку серебряная марка, равная в 1266 г. 50
турским су и в 1295 г. 61 турскому су, к 23 апреля 1302 г. поднялась до 104 турских су.
Стоимость боевых коней тамплиеров, привезенных с Запада, в Святой земле нередко
доходила до 100 безантов.
В 1277 г. Флоренция взяла на службу нескольких провансальских всадников; условия договора предусматривали, что каждый из них должен владеть одной лошадью
стоимостью не менее 30 лир, что составляло 133-дневное жалованье.
Вот почему короли, князья и городские власти иногда приказывали всем, имеющим
средства, содержать боевого коня. Так было во Флоренции, Сиене и других итальянских
городах, где появились специальные комиссары, предписывающие владеть лошадьми (ad equos imponendos). Например, во Флоренции количество обязательных лошадей в 1260 г.
составляло 1400, в 1300 г. – 1000, в 1312 г. – 1300. В 1222 г. Венеция, добивавшаяся
усиления армии на Крите, обязала каждого критского рыцаря, владевшего
(militia integra), приобрести боевого коня стоимостью не менее 75 венецианских лир, двух
лошадей и двух оруженосцев негреческого происхождения. Вассалам, владевшим
мере в 50 венецианских лир для себя и одну лошадь для оруженосца[192]. Актом 1279 г.
Филипп III Смелый приказал всем рыцарям и «благородным людям» своего королевства, владеющим землей стоимостью 200 турских ливров или более, и всем горожанам, имеющим землю или имущество на сумму 1500 турских ливров или более, растить
племенную кобылу; герцогам, графам, баронам, аббатам и «большим людям», имеющим
достаточно пастбищ, надлежало завести 4 или 6 племенных кобыл[193]. В акте Эдуарда I от
1282 г. констатируется нехватка больших коней, «пригодных к войне» в Англии, и
предписывается всем подданным, владевшим землей доходом по меньшей мере в 30
фунтов стерлингов, отныне иметь для службы «сильного и боеспособного коня с полным
вооружением»[194].
Исходя из всего этого разнообразия данных, безусловно фрагментарных и иногда
противоречивых, можно заключить, что в XIII в. капитал рыцаря и его свиты, состоявший
из наступательного и защитного снаряжения, а также лошадей, в среднем был равен
жалованью за 6-8 месяцев. В Англии около 1250 г. стоимость снаряжения рыцаря, включая коней, оценивается как эквивалентная его годовому доходу, т. е. 20 фунтам
стерлингов[195].
Таким образом, власти располагали, хотя и не совсем безвозмездно, значительным
капиталом, которым могли распоряжаться по своему усмотрению в течение нескольких
дней или недель. Если служба в среднем длилась только несколько дней в году, ясно, что
выплаченное жалованье, даже если предположить, что оно было очень щедрым, не
соответствовало вкладываемому капиталу и его сохранению; чтобы обеспечить этот
капитал, нужны были доходы с фьефов.
Правда, часто выплачивались компенсации: оплата – иногда называемая в Италии
«недостача» (mendum), или «возмещение» (restaurum, restauratio) за раненых или убитых в
походе боевых коней. В Перудже уплаченные суммы, из которых регулярно вычитали
стоимость шкуры в 30 сольди, составляли от 15 до 100 лир. В последние десятилетия XIII в. во Флоренции боевых коней учитывала комиссия под председательством маршала
города; оплата производилась автоматически, если о потере заявляли в течение 3 дней. В
расходных счетах первого крестового похода Людовика Святого отмечается возмещение
за 264 лошади на сумму 6789 турских ливров (в среднем, более 30 ливров за лошадь); возмещения, выплаченные Филиппом III в «походе на Арагон» в 1285 г., достигли 34 691
турского ливра (т. е. более чем за 1100 лошадей).
Если военнообязанных могли созвать на минимальное количество дней, то призыв к
добровольцам, напротив, имел больше шансов быть услышанным в том случае, если им
гарантировали занятость на протяжении более длительного времени. Поэтому, наряду с
