Вильгельм пристально посмотрел на своего кузена.
– И из-за этого вас выслали из страны?
– Я участвовал в первом заговоре – но не во втором. Господи, Вильгельм! Вы ведь знаете, какие чувства я питаю к своему отцу! Да и он любит меня. Единственно, в чем он мне до сих пор отказывает, так это в моем праве на законное ношение его фамилии, – и вот если бы его убили, я бы уже никогда…
Вильгельм кивнул. Карл и в самом деле обожал Джемми, во многом походившего на своего отца. Вильгельм благодарил Бога за то, что Карл обладал достаточным благоразумием, не позволявшим ему удовлетворить самое большое желание его сына.
– Моего отца и моего дядю должны были подстеречь в засаде на дороге из Ньюмаркета… и убить обоих. Но мне-то этого не говорили! Клянусь, Вильгельм, я бы не согласился причинить даже малейший вред своему отцу.
– Я это знаю, – сказал Вильгельм.
– В результате погибли Рассел, Алджернон Сидней и Эссекс: Рассел и Сидней – на эшафоте, а Эссекс – в тюрьме. Говорят, покончил с собой. От меня требовали, чтобы я дал свидетельские показания, а я не мог. Все-таки они были моими друзьями, хотя и не говорили, что собираются убить моего отца и моего дядю. Ну, вот я и оказался в Голландии – чем, кстати, обязан своему отцу.
– Что вы собираетесь предпринять?
– А что я могу предпринять? В Англию меня не пустят.
– Гм… Так вы говорите, ваша мать состояла в законном браке с вашим отцом?
Монмут смутился.
– Я никогда этого не говорил, – тихо произнес он. – Мой отец сказал, что брака не было.
Вильгельм изобразил улыбку.
– В таком случае, можете пользоваться нашим гостеприимством. Как вы понимаете, я бы не мог дать убежище человеку, притязающему на права моей жены.
Монмут потупился – понял, какое требование ему предъявили. В обмен на убежище в Голландии он должен был признать, что после смерти Якова (или даже Карла) прямой наследницей английского трона станет Мария.
Как только Вильгельм вошел в покои своей супруги, служанки с готовностью удалились. Мария поднялась с кресла и чуть заметно покраснела – поймала себя на том, что мысленно сравнивала своих кузенов. Впрочем, разница и в самом деле бросалась в глаза: Монмут – высокий, смуглолицый, улыбающийся даже сейчас, когда его положение оказалось таким шатким… и Вильгельм. В своем огромном парике, придававшем его щуплому телу какой-то особенно хрупкий и немного неуклюжий вид; со своим холодным, колючим взглядом. Он сел, ссутулился, положил на стол свои худые руки.
– Ты понимаешь, какое значение имеет визит Монмута? – холодно спросил он.
– Да, Вильгельм.
Она оживилась. Ей было приятно, когда он разговаривал с ней о политике.
– Думаю, нам следует проявить бдительность в общении с этим молодым человеком.
– Ты как всегда прав, Вильгельм.
Вильгельм кивнул – в знак благосклонности к супруге. Он был доволен ею; годы, потраченные на ее воспитание, не пропали даром. Вот только давний случай с Цайльштайном до сих пор вспоминался – и заставлял настораживаться. Но все-таки она признавала его власть над собой, а кроме того, была очень красива. Он всегда хотел, чтобы у него была красивая супруга.
– Я получил письмо от Карла. Он просит не давать убежища моему кузену.
Она встревожилась.
– Мы не можем нарушать желания моего дяди…
И вновь он остался доволен тем, что она вовремя спохватилась и не осмелилась указывать ему, как следует поступить в данной ситуации.
– Как ты намереваешься поступить, Вильгельм?
– Полагаю, мы не причиним особых неприятностей твоему дяде, если дадим убежище Монмуту. Более того, я должен кое-что сказать тебе. Когда я в последний раз был в Англии, король показал мне государственную печать. Он уже тогда ждал неприятностей от Монмута – да и удивительно ли? Твой отец поднял слишком большие волнения в английском народе.
Она вздрогнула – слова Вильгельма прозвучали так, будто он возлагал на нее вину за проступки Якова.
– Он показал мне печать и сказал: «Может быть, время от времени мне придется писать тебе о Монмуте. Так вот, если мои письма не будут скреплены этой печатью, не воспринимай их всерьез – они нужны не мне и не тебе, а моему правительству».
У Марии перехватило дыхание.
– Видно, он высокого мнения о тебе, Вильгельм. И ты по праву заслужил такое доверие.
Вместо ответа он добавил:
– На этом письме нет той специальной печати короля. Следовательно, мы можем не обращать внимание на то, что в нем написано.
Он чуть заметно усмехнулся. Мария улыбнулась – ей нравилось быть поверенной в его делах.
Мария с грустью читала письмо своего отца.
