маслом и подожгли.
Костер был таким высоким и от него исходил такой жар, что Андрей вынужден был отойти от него на несколько шагов. Запах горящей плоти был невыносим, и Деляну ощутил приступ тошноты. Тем не менее он стоял неподвижно, пока воины, выстроившись длинными рядами, быстрым шагом выезжали за ворота.
Когда стих стук копыт последней лошади, Фредерик открыл глаза и сказал:
— Теперь можешь меня опустить.
Андрей бережно поставил его на землю и отошел на шаг назад. Он попытался заглянуть в глаза Фредерика, но ему это не удалось.
— Безумец! — задыхаясь от гнева, закричал Абу Дун. — Почему ты это сделал? Ты мог нас погубить! Ты это понимаешь?
— Но не погубил же! — Пожав плечами, Фредерик отвернулся и взглянул на огонь, сжигавший тело Цепеша. Красные языки пламени отражались на его лице, и казалось, что с него сняли кожу. — Идея с похоронами была не так уж плоха, — шутливо произнес он. — В какой-то момент я испугался, что они захотят сжечь и меня или найти еще один кол — для моей головы. Но я знал, что могу на тебя положиться, Деляну.
Андрей вытащил меч. И хотя он старался сделать это очень осторожно, все-таки Фредерик уловил слабый звук своим нечеловеческим слухом. Он медленно повернулся, посмотрел сначала на меч, а потом на Андрея.
— Что ты задумал, Деляну? — спросил он и улыбнулся. — Убить меня? Отрубить мне голову или вогнать меч в сердце?
Андрей не ответил. Он не мигая смотрел на Фредерика, и меч в его руке начал дрожать.
— Что… что он имеет в виду? — запинаясь, пробормотал Абу Дун. — Что он имеет в виду, Андрей?
— Ты можешь меня убить, — сказал Фредерик. — Я знаю, что должен был бы погибнуть. Ты можешь победить. Убей меня…
— Проклятье! Колдун, что это значит?! — воскликнул Абу Дун.
— Но тогда ты убьешь и Фредерика, — продолжал мальчик. — Ты знаешь, он все еще во мне. Я чувствую его. Я могу его слышать. Он стонет. Он боится. Очень боится.
— Прекрати, — прошептал Андрей. Меч в его руке дрожал все сильнее. Это было бы так легко, так легко! Короткое движение. Молниеносный удар… и все закончилось бы.
— Не огорчайся, Деляну, — с издевкой произнес Фредерик. — Его страх пройдет. Скоро он насладится тем, чему я его научу. Ты должен выбрать, Деляну. Что сильнее: твоя ненависть ко мне или твоя любовь к Фредерику?
— Нет, — потрясенно проговорил Абу Дун. — Этого не может быть. Скажи, что я все это придумал.
Андрей не ответил и на этот раз. Он смотрел на мальчика, точнее, на бушующий злой огонь в его глазах.
— Решайся! — потребовал Фредерик. — Убей меня или уходи!
— Я сделаю это за тебя, — сказал Абу Дун.
Он уже хотел вытащить свой меч, но Андрей остановил его быстрым движением и покачал головой. Абу Дун непонимающе посмотрел на него, но руку от меча убрал.
— Тогда вам лучше уйти, — произнес Фредерик. — Подкрепление, за которым послали, скоро будет здесь. Тут больше нет мусульманских воинов, которые будут сражаться на твоей стороне.
Андрей вложил меч в ножны. Дрожь в руках унялась. Он не чувствовал ни ярости, ни ненависти, ни отчаяния, ни печали. Это было что-то новое, скверное — словом, что-то, для чего он пока не подобрал названия.
Не говоря ни слова, он повернулся и пошел. Абу Дун постоял еще некоторое время, потом догнал его и вместе с Андреем быстрым шагом вышел за ворота. Он молчал, пока они не обогнули крепость и не приблизились к черной стене ночного леса. И только тогда спросил:
— Ты не объяснишь, что все это значит?
Андрей не знал ответа. В его голове бился только один вопрос.
Что они сотворили?
