— Это имя одного из моих учителей. Оно мне вполне подходит и, во всяком случае, оно не хуже любого другого. Тем более что наше знакомство долго не продлится. Вы видели, как умер Смит?
— Нет! — почти закричал Кеннели.
— Меня не интересует, что именно вы видели, — заявил Адриан. — Но, что бы вы ни видели, это может служить ответом на все ваши вопросы, Кеннели. Мы имеем дело не с террористом или каким-нибудь преступником, за которым вы привыкли охотиться. Возможно, в ваших руках находится сейчас судьба всего мира. У вас есть оружие?
Кеннели машинально полез в карман и достал свой пистолет, однако тут же снова сунул его назад и сердито взглянул на Адриана. По лицу Адриана пробежала тень, он встал и открыл металлическую дверцу, расположенную над головой Кеннели. Кеннели бросил взгляд на этот сейф: там были ручные пулеметы, а также личное оружие — пистолеты и револьверы. Адриан не спеша взял массивный пулемет, а также короткоствольный автомат с двумя магазинами и положил все на сиденье рядом с Кеннели.
— Этого вполне будет достаточно, — сказал он.
— Для чего? — Кеннели недоверчиво посмотрел на оружие, протянул руку к автомату, но все же, подумав, взял пулемет. Движением опытного стрелка он вынул магазин и проверил наличие патронов, а затем, вытащив пальцами один из них, нахмурился. Крупнокалиберный патрон поблескивал у него на ладони, его вершина имела крестообразную форму. Кеннели, конечно, знал о таких патронах, но ни разу ими не пользовался. Он боялся. Такие пули не пробивали цель насквозь, а разносили ее в мелкие куски. Подобным оружием не просто выводили противника из строя, а убивали. Кеннели с недовольным видом вставил патрон в магазин.
— Что это значит? — спросил он, стараясь подавить закипающий в нем гнев. — За кого вы меня принимаете? Подобным оружием пользуются такие люди, как Салид, но не я!
Адриан снова сел на свое место. Он бросил взгляд на свои наручные часы, которые больше не показывали время, а затем посмотрел на Кеннели с таким видом, как будто хотел спросить его, в чем именно состоит разница между людьми, подобными Салиду, и людьми, подобными ему, Кеннели. Однако Адриан проявил мудрость и не стал высказывать эту мысль вслух.
— Сейчас не время говорить об этике или о благовидности или неблаговидности поступков, — заявил он. — Вы должны обезвредить Салида и его спутников, и при этом не имеет никакого значения, каким образом вы выполните это задание.
— Но почему я должен выполнять это задание? — спросил Кеннели. И видя, что Адриан не собирается ему отвечать, добавил: — Кто вы такой, Адриан?
Конечно, Кеннели не расчитывал, что его собеседник ответит на вопрос, и действительно, прошло несколько секунд, прежде чем Адриан заговорил. От его голоса по спине Кеннели побежали мурашки, хотя Адриан говорил довольно тихо.
— Мы — я и еще несколько человек — своего рода… стражи.
— Еще несколько человек? Что это за люди? — Кеннели наклонился вперед. — Смит тоже принадлежал к их числу?
— Смит? — Адриан покачал головой. Похоже, это предположение позабавило его. — Нет, Смит знал обо всем этом еще меньше, чем вы, Кеннели. Нас… нас немного. Всего лишь горстка людей. Но на нас работают очень многие, а на тех, кто нам служит, работает в свою очередь еще больше народу. Наша миссия имеет чрезвычайную важность, — Адриан помолчал несколько секунд, а затем заговорил еще более тихим голосом, глядя куда-то перед собой в пространство: — Вы действительно хотите знать правду, Кеннели?
Кеннели еще больше наклонился вперед и чуть не потерял равновесие.
— Да, — сказал он, принимая прежнюю позу.
— Предупреждаю вас, что эта правда может вам не понравиться.
— Но еще больше мне не нравятся банальности и общие места, — сердито бросил Кеннели и показал рукой на лежащее рядом с ним оружие. — Вы хотите, чтобы я убил человека? Мне это не может нравиться. Тем более что я не знаю, зачем я это должен сделать.
Он выбрал неправильную тактику. Правда, Адриан на секунду поник головой и сбросил свою личину. Кеннели увидел то, что за ней скрывалось — слабого, смертельно напуганного человека, который нуждается в помощи. Но он не любил, чтобы на него оказывали давление.
— Только не рассказывайте мне, что вы этого никогда не делали, — холодно сказал он. — Сколько человек в своей жизни вы убили, Кеннели? Десять? Сто?
— Ни одного, — сердито бросил Кеннели.
— Возможно, вы делали это чужими руками, — продолжал Адриан. — Но на вашей совести есть убитые. Сколько их?
— Это… это совсем другое, — начал защищаться Кеннели. Конечно, это было одно и то же, и Адриан даже не стал настаивать на своем. Всем и без того было ясно, что не существовало различия между убийством, совершенным собственными руками, и убийством, совершенным по твоему приказу. Возможно, последнее было даже более страшным преступлением. Именно это, наверное, заставляло Кеннели злиться: он впервые на своей шкуре испытал, каково было получать подобные приказы. — Я никогда не делал этого без особых на то оснований, — продолжал оправдываться он. — Я всегда знал, почему отдаю такие приказы.
— И вы всегда верили в свою непогрешимость? — спросил Адриан. — Будьте до конца честны, Кеннели, хотя бы один раз в жизни. Неужели вы никогда не испытывали сомнений, отдавая приказы идти на смерть?
Каким же наивным был Кеннели, полагая, что загнал Адриана в угол. Адриан тяжело вздохнул. Казалось, он совсем обессилел. Он погрузился в себя и надолго задумался.
— Мы были глубоко убеждены в том, что правильно поступаем, — наконец снова заговорил он, переходя на шепот. — Мы знали это! Поймите меня правильно, Кеннели, дело не в наших догадках или домыслах, или смутных предположениях. Мы действительно всегда знали, что это когда-нибудь произойдет, но мы не имели точных сведений, когда и где. Однако мы думали, что хорошо подготовились к этому.
Он помолчал, и на сей раз Кеннели не стал прерывать его молчание. Похоже, Адриан хотел высказаться. Его знания были так важны, что он чувствовал себя обязанным хоть с кем-нибудь поделиться ими.
— Да, мы думали, что хорошо подготовились. Ведь мы так долго готовились к этому… Но мы не справились со своей миссией. Возможно, мы и не могли справиться с ней. Вы никогда не думали, Кеннели, что существуют явления, которые обречены на провал с самого начала?
Кеннели тупо кивнул. Внезапно он подумал, что не хочет больше знать секретов Адриана и не желает слушать его рассказ.
— Вы хотите знать суть этого дела, — продолжал Адриан, который уже успел взять себя в руки. Правда, не совсем, но достаточно для того, чтобы снова расправить плечи и спокойно глядеть на Кеннели, не отводя своего взора. — Да, я думаю, что вы имеете право все знать. Вы должны убить этих людей, Кеннели. По возможности всех троих. Прежде чем одна из их печатей будет сломана.
Кеннели встрепенулся и насторожился. Эти слова показались ему очень странными, но, по всей видимости, Адриан вовсе не оговорился.
— Но зачем я должен их убить? — спросил он. — Что они вам сделали?
Адриан грустно улыбнулся.
— Жизнь и поступки этих людей не имеют к делу никакого отношения, Кеннели, — сказал он. — Видите ли, мой приказ — это та цена, которую я должен заплатить. Я приказываю вам уничтожить трех невинных человек, причем вся ответственность ляжет на меня. Вина упадет на меня, а не на вас. Что бы нас ни ожидало потом… когда все это будет позади, не беспокойтесь: я встану перед Судьей, а не вы.
Кеннели не был уверен, правильно ли он понимает слова Адриана, но если речь его собеседника о вине, расплате и Страшном Суде была не случайна, то в этом крылся какой-то глубокий религиозный смысл. Это было совершенно очевидно. Хотя, конечно, сам Кеннели не верил в Бога. Он родился в семье убежденных атеистов и перенял у родителей их убеждения.
— А если я все же откажусь? — спросил он. — Вы же сами сказали: эти трое ни в чем не виноваты. Хотя все это совершеннейшая чепуха, по крайней мере, Салида никак не назовешь невинной овечкой. У этого
