Он не успел договорить, так как Рольф, оглянувшись, схватил его за грудки и поднес к носу кулак, бывший ненамного меньше его головы.
— Чего это мы не можем? — фыркнул он.
— Рольф! — В голосе Говарда зазвучали непривычные холодные нотки. — Прекрати это безобразие.
Дождавшись, пока Рольф осторожно опустит на место побледневшего управляющего, Говард подошел к нему и виновато улыбнулся.
— Нижайше прошу вас простить подобную оплошность моего спутника, — любезно произнес он. — Иногда он ведет себя как ребенок, знаете ли. В дальнейшем это не повторится. — Затем Говард повернулся ко мне: — Уладь это, хорошо?
Я кивнул, и мы побежали дальше. Я надеялся, что управляющий вспомнит о моей щедрости и не станет звонить в полицию.
Совершенно запыхавшись, мы добежали до пятнадцатого этажа и ворвались в мою комнату. После шума в холле тишина в моем номере показалась мне угрожающей. Я не видел даже посыльного, который обычно находился в своей стенной нише в ожидании приказов с моей стороны. И дверь в мою комнату была открыта. Сам по себе этот факт не испугал бы меня, ведь работники даже столь невероятно дорогой гостиницы могут иногда допускать ошибки. Но проблема состояла в том, что в двери отсутствовал… замок. Как и большой кусок массивной двери, в которую этот замок был вставлен.
Я хотел пройти дальше, но Рольф, опустив свою огромную лапищу мне на плечо, отодвинул меня в сторону и вошел в комнату первым.
В комнате царил полнейший хаос. Все было разгромлено, как будто тут раз двадцать пять прошли орды Чингисхана. Мебель была разбита в щепки, и я даже не мог вспомнить, где что стояло раньше. Дорогая хрустальная люстра оказалась сорвана с потолка, и осколки засыпали комнату, будто снег. Ковры были порваны, а в полу зияли огромные дыры.
— Господи, что здесь произошло? — пробормотал Говард.
Но я не слышал его слов. Мой взгляд был прикован к двери в комнату Присциллы.
Вернее, к дыре в двери, имевшей очертания человеческого тела. Кто бы ни проник сюда, он даже не пытался открыть дверь и просто выломал ее своим телом.
Чувствуя, как бешено стучит сердце, я приблизился к двери и, преодолев замешательство, в последний момент сумел сдержать отчаянный крик. Оказалось, что эта комната разгромлена, как и первая. Более того, здесь даже была разбита стена. Тот, кто явился сюда, не стал возвращаться тем же путем, каким пришел, а просто побежал дальше — пройдя сквозь стену.
Присцилла исчезла.
А рядом с тем, что осталось от ее кровати, лежала, скорчившись, женщина в белых лохмотьях, бывших когда-то халатом медсестры. Шапочка сползла ей на лицо. Осторожно опустившись рядом с ней на колени, я услышал тихий стон, сорвавшийся с ее губ.
— Она жива! — сказал я.
— Да, — тихо ответил Говард. — Но она умрет.
Он был прав. Ковер вокруг ее тела потемнел от крови. Никто не смог бы выжить с таким тяжелым ранением. Удивительно, что медсестра до сих пор была жива.
— Боже мой, — прошептал я. — Что произошло?
Присев около меня, Говард перевернул умирающую на спину и коснулся ее лица. Я увидел немой вопрос в ее глазах, и от этого мне стало еще страшнее.
— Нет! — воскликнул я.
— Ты должен это сделать, — тихо, но очень серьезно произнес Говард. — Нам нужно выяснить, что здесь произошло, причем как можно быстрее.
Мое сознание еще противилось этой мысли, но на самом деле я понимал, что Говард прав. Миссис Педигрю была нашей единственной свидетельницей, только она могла сказать нам, кто совершил этот погром, а самое главное — что произошло с Присциллой. Неохотно кивнув, я вытянул руку и коснулся пальцами ее глаз и лба, а затем сосредоточился. В этот раз мне было легче установить телепатический контакт, чем обычно, поскольку сознание медсестры уже ускользало в темные пределы небытия и не сопротивлялось моему воздействию, как это инстинктивно происходит у здоровых людей. Но в то же время все обстояло намного хуже, чем я предполагал.
Сперва я почувствовал лишь глубокую холодную боль, боль не физическую, странную и непонятную. Затем я ощутил притяжение. Что-то черное и невероятно сильное пыталось овладеть моим сознанием, засасывая его в себя. Мне стало зябко. Отпрянув, я заблокировал влияние водоворота смерти на мое сознание и вновь установил контакт с умирающей. На этот раз я увидел какие-то образы, но они вращались передо мной в безумном калейдоскопе видений: картины ее юности, банальные мгновения жизни, первый день в школе, первый любовник, разочарование, настолько огромное, что она решила изменить всю свою жизнь. Всего за пару мгновений передо мной быстро, словно в пляске святого Витта, пронеслась вся жизнь умирающей женщины, но не в хронологическом порядке. Видения и образы лились в меня нескончаемым потоком. Пожалуй, это был самый ужасный момент в моей жизни. Я переживал смерть другого человека.
Изо всех сил пытаясь отогнать от себя ужас и освободиться от хватки холодных рук сестры сна, я сосредоточился на последних ее воспоминаниях. Поначалу я почувствовал боль, неописуемое страдание и ожидание смерти. Она лежала здесь и ждала, когда же все закончится. Нападение произошло вскоре после того, как я вышел из гостиницы. Возможно, оно было направлено против меня, а эта бедная женщина и ни в чем не повинный посыльный умерли вместо меня.
Сосредоточившись, я внушил слабеющей миссис Педигрю мысль о том, что ей нужно вспомнить о происшедшем здесь. Мне не до конца удалось считать ее память — я видел лишь поток образов и не связанных друг с другом впечатлений, а вместе с ними — страх и леденящий душу ужас, изливавшиеся в мое сознание. Медсестра заснула у постели Присциллы вскоре после того, как я ушел. Ее разбудили шум из соседней комнаты, приглушенный крик и треск сломанной мебели. Что-то огромное и зеленое взломало дверь. Эта фигура была настолько абсурдна, что миссис Педигрю, парализованная ужасом, даже не могла кричать.
Затем следовали лишь обрывки воспоминаний, из которых я с трудом сумел воссоздать картину случившегося. Ужасное создание ударило мисс Педигрю, и она беспомощно наблюдала за тем, как это зеленое чудовище, впав в безумие, громит комнату. Чудовище подняло Присциллу с кровати и прошло вместе с ней сквозь толщу стены.
Когда я дошел до этого момента в ее воспоминаниях, телепатический контакт между нами прервался. Тело миссис Педигрю изогнулось и обмякло в моих руках — женщина испустила последний вздох. Внезапно я понял, что лишь мое магическое вмешательство удерживало ее от смерти.
— Кто-то идет, — сообщил Рольф. — Вам лучше поторопиться.
Говард кивнул.
— Задержи его, — сказал он, не глядя на Рольфа. — Итак, Боб, что же здесь произошло? Кто это сделал? — Он широким жестом обвел комнату.
— Какая-то… женщина, — запнувшись, ответил я. — Но в то же время и не женщина. Это была… — Я попытался подыскать подходящие слова и нашел их, но просто не мог произнести вслух.
— Что ты хочешь сказать, Роберт? — поторопил меня Говард. — Это была женщина или нет?
— Да, речь идет о женщине, — прошептал я. — Но о женщине… из металла.
— Что? — опешил Говард.
— Из металла, — беспомощно подтвердил я. — Как статуя, понимаешь? Ее одежда, волосы, кожа, лицо… все это было металлическим. Но она двигалась. Она… она была живой. И выглядела она… странно.
Мне трудно было объяснить на словах, что здесь произошло. Мрачная энергия, пробравшаяся в мою душу из сознания умирающей, до сих пор заставляла меня дрожать всем телом. «Если то была смерть, то приятным процессом это не назовешь», — в ужасе подумал я.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что она странно выглядела? — переспросил Говард. — Опиши ее.
