— Во всяком случае, герцог послал личную охрану на поиски двоих мужчин, которых ему описали.
— Но мы не поджигали! — запротестовал Серж.
— Почему же ты не едешь в город к герцогу, чтобы сказать ему это? — не скрывая насмешки, спросил Андрей.
Серж хотел вспылить, но Круша повелительным жестом заставил его замолчать.
— Нам ничего не угрожает, — сказал он. — Я, по крайней мере, так думаю. И вообще, мы находимся в десяти милях от города.
Он обратился к Андрею:
— Я нашел людей, которых вы хотите спасти.
— Где они?
— Не так быстро, Деляну. Я нашел кое-какие следы и, сдается мне, знаю, где находятся ваши люди. Но прежде чем я тебе скажу, мы должны кое-что выяснить.
Андрей заметил, что Фредерик хочет вмешаться, и попытался жестом успокоить его.
— У нас есть уговор, и я не понимаю, что еще нужно выяснять, — сказал он.
— Уговоры для того и существуют, чтобы при случае изменять их, — равнодушно возразил Круша. — Ты сказал нам неправду, Деляну.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Андрей.
Конечно, Круше и Сержу он сказал не всю правду, когда говорил о расправе в Борсе и о своих предках. Но он утаил совсем мало и приблизился к правде насколько мог.
— Ты не сказал, что мы имеем дело с инквизицией, — пояснил Круша, внимательно наблюдая за лицом Андрея.
— С римской инквизицией? — не поверил Серж. — Здесь? На Черном море? Этого не может быть!
Круша продолжал пристально смотреть в лицо Деляну.
— Но это так, — сказал он. — Я расспрашивал нужных людей. Кому надо поставил пиво, заплатил за сведения… Это было не особенно трудно. Отец Доменикус никакой не рыцарь-разбойник, переодетый в священника. Он тут по заданию Церкви. И они явились в Трансильванию, чтобы найти колдуна, который хозяйничает в долине Борсы.
— И ты думаешь, что я и есть этот колдун? — предположил со смехом Андрей.
Круша скривил губы, но его улыбка была вымученной и продержалась лишь секунду, а глаза остались холодными.
— Я мог бы спросить, как тебе удалось вбежать в горящий дом и выбраться оттуда невредимым, — сказал он. — Но это было бы неблагодарностью с моей стороны, верно? Так или иначе, ты спас жизнь мне и Сержу. Если бы ты не прикончил тех проклятых лучников, они убили бы нас.
— Если бы мы действительно были колдунами, — вмешался в разговор Фредерик, — то было бы довольно глупо помогать нам.
— Это и в самом деле было неумно, — согласился Круша, но так, что Деляну не понял, что он имел в виду.
— Чего ты хочешь, Круша? — спросил Андрей напрямик. — Намекаешь нам, что дело принимает опасный оборот? Только не рассказывай, что ты боишься Церкви.
— Нет, — ответил Круша. — Я только спрашиваю себя, что еще ты утаил от нас.
— Я ничего не знал об инквизиции. Впрочем, что это меняет?
— Для нас кое-что меняет, — сказал Круша. — Видимо, ты все еще не понимаешь, Деляну. Дело не в том, чтобы найти и освободить ваших сельчан. Отец Доменикус и его воины здесь с официальной миссией. Они гости в замке.
— Теперь я понимаю, — отозвался Серж, — почему не хватают тех, кто учинил поджог.
— А что наши люди? — спросил Андрей.
— Точно не знаю. — Круша сделал неопределенное движение рукой, как бы показывая, что пока ничего не гарантирует. — Но предполагаю, что они в темнице, в замке. Сегодня вечером я договорился встретиться с одним человеком, который продаст мне сведения о них.
— А чего ты хочешь от меня? — спросил Андрей.
Он догадывался, какой ответ последует, и Круша не обманул его ожиданий.
— Нешуточное занятие — сразиться с бандой разбойников, — сказал он. — Но нам предстоит иметь дело с герцогом и всей его армией.
— Это им не поможет, — отозвался Серж. — Я буду их убивать, даже если они спрячутся в самом Ватикане!
— Не будь дураком, — попытался урезонить его Андрей. — Твой брат прав. Наши люди находятся в замке…
— Где совсем не безопасно, — перебил его Круша. — Я боюсь, что мы ничего не можем для них сделать.
— Вы трусы! — вскочил Фредерик.
— Нет мужества в том, чтобы лезть в темницу, охраняемую солдатами, мой мальчик, — спокойно возразил Круша. — Это скорее глупость.
— Вы просто трусите! — настаивал Фредерик, лицо которого сделалось свирепым. — Уходите! Мы с Андреем сами освободим их!
— Разумеется, — согласился Круша. — Вы выведете пятьдесят человек из города, обеспечите их едой и спокойно вернетесь в свою деревню, а герцог, вероятно, будет стоять на обочине дороги и благосклонно приветствовать вас. — Он пренебрежительно улыбнулся. — Пожалуй, я знаю другой путь.
— Какой же? — спросил Андрей.
— Все зависит от того, — рассмеялся Круша, — во что тебе обойдутся мои советы, Деляну.
8
Констанца была самым большим городом, который когда-либо доводилось видеть Андрею. Михаил Надасду рассказывал ему про столицы, которые были в сто раз больше и в тысячу раз роскошнее. Их улицы были якобы вымощены золотом, а башни так высоки, что казалось, они прикасаются к небу. Но он никогда не видел города, который был существенно больше Роттурна и где на улицах сновало такое множество людей, что их можно было бы, не сходя с места, насчитать с полсотни.
Констанца по-настоящему потрясла его. Городская стена показалась выше уходящих в небо египетских пирамид, о которых он знал только из рассказов Михаила. Даже базарная площадь, на которую они попали, миновав гигантские городские ворота, была настолько велика, что на ней спокойно разместилась бы вся Борса и еще часть замка.
Здесь все было черно от людей.
Десятки рыночных прилавков и повозок были выстроены в разумную систему узких проходов, по которым так густо валили люди, что Андрей невольно задавался вопросом, как им удается не задохнуться и не оказаться раздавленными толпой. Шум кругом стоял неописуемый, а смесь приятных, совершенно незнакомых, частично раздражающих запахов атаковала его нос так же, как кричащие и мелькающие краски — его глаза.
— Я не представлял себе, что на свете столько людей! — воскликнул Фредерик с изумлением и страхом.
Вид переполненных улиц вселял робость и в Андрея.
Когда они еще только подходили к городу, Андрей признался себе, что совершил большую ошибку, годами ведя отшельническую жизнь. Он считал, что такая жизнь с Радой дает ему все, чего он мог пожелать. Но это было не так, какими бы счастливыми ни казались проведенные в уединении годы. Все это время Рада была с ним и умерла в самом начале новой жизни: после рождения второго ребенка они собирались покинуть горы и искать другое счастье, чтобы, возможно, и Мариуса взять к себе. Он понимал, что без жены и детей ничего не будет. Видимо, это как раз и имел в виду Михаил, когда предостерегал его от того, чтобы слишком серьезно связываться с женщиной.
