— Люди вашего брата, — безжалостно продолжил он, — убили также моего сына и половину жителей Борсы, а вторую половину увели с собой. Я не знаю, зачем они это сделали, да это и не интересует меня. Нет оправдания таким делам, ни во имя Церкви, ни во имя Всевышнего.
— Доменикус выполняет волю Господа нашего, — ответила Мария.
Это объяснение у нее прозвучало как заученный урок. Возможно, она столько раз слышала от брата эти слова, что просто не вдумываясь повторила их. А может быть, она еще никогда не делала этого.
— Волю Господа? — Андрей покачал головой. — Да нет же, Мария. А если такое совершается по воле Господа, так мне не нужен такой Господь.
— Уже за одни эти слова Доменикус сжег бы вас на костре, — сказала Мария. Но это прозвучало не как угроза, — скорее, она была испугана. Затем она энергично тряхнула головой, и ее волосы разлетелись. — Я не должна была приходить. Я думала, что смогу понять, почему вы это сделали. Но я ошиблась.
Она печально вздохнула, опустила глаза и собралась уходить. Андрей инстинктивно протянул руку, словно хотел удержать ее, но цепь ему помешала, еще не натянувшись до конца.
Мария замерла, будто он потянул ее куда-то назад.
— Подождите, — сказал он. — Прошу вас!
— Зачем? — произнесла она печально. — Чтобы услышать еще больше наветов? — Ее глаза наполнились слезами. — Вам мало того, что мой брат умирает? Вы хотите осквернить его память? Вы не лучше Демадьяра.
Последней фразы Андрей не понял, но сейчас это было не важно.
— Вы не верите мне, — сказал он, — и я могу это понять. Но прошу вас об одном: спуститесь в темницу.
— ?
— Сходите в тюрьму Демадьяра. Посмотрите на людей, которых там заточили. Поговорите с ними. Спросите, кто они и откуда.
— В тюрьму?
Мария не понимала, о чем он говорит. Очевидно, она вообще не имела представления о том, чем занимается ее брат и его люди.
— Сходите вниз, если только Демадьяр вам разрешит, — попросил Андрей снова. — И если к тому времени я еще буду жив, возвращайтесь, и мы продолжим разговор. И пожалуйста, не говорите об этом с Кербером и Мальтусом.
Мария смотрела на него сквозь слезы. Она больше не боролась с желанием заплакать и ничего не могла сказать.
Андрей не понимал, почему слезы бегут по ее лицу. Она развернулась и молча пошла к двери, которая открылась так быстро, будто снаружи стоял человек, держа руку на засове.
Андрей остался один и в крайнем смятении. У него было такое же состояние, как после прежних встреч с нею: само присутствие Марии лишало его способности четко мыслить. Даже те немногие слова, которые он сказал, стоили ему невероятных усилий.
Что это было? Мария сбила его с толку тем, что была абсолютно не похожа на своего брата? Или она вызывала что-то из глубины его души? Не в первый раз Андрей задался вопросом, не влюблен ли он в эту женщину. Или его чувства были просто реакцией на игру, которая чудесно и неожиданно случилась у них возле колодца на площади в Констанце? И даже мысль о том, какой безрассудной была эта любовь, не помогла ему преодолеть смятение.
17
Когда стемнело, охранники принесли ему еду. Андрей проглотил ее с волчьим аппетитом, не почувствовав вкуса и не насытившись. В последние дни он ел мало, от случая к случаю, и сейчас его организм напомнил о себе. Впрочем, обстоятельства складывались так, что думать о том, как бы не умереть с голоду, было смешно.
Примерно через час послышались шаги, дверь камеры открылась, и зашли три человека. Пока двое угрожали ему своими алебардами, третий снял с него цепи и связал руки грубой веревкой.
Андрея вывели из комнаты. Снаружи их ожидали еще два солдата со свирепыми лицами и оружием на изготовку: казалось, люди Демадьяра действительно испытывают перед ним невероятный страх.
Андрей думал, что его снова отведут в зал суда, но вместо этого они вышли во двор, где их поджидали взнузданные кони, герцог и еще один человек, в котором Андрей не сразу узнал графа Батория. Когда Андрей в сопровождении солдат приблизился, Демадьяр вскочил в седло и сделал рукой приглашающее движение. Поднялась решетка ворот, и широкий проход для них стал открытым.
— Мы выступаем? — спросил Андрей.
Граф Баторий сделал предостерегающий жест.
— Не тратьте зря свою иронию, Деляну, — сказал он. — Насладитесь лучше верховой ездой. Она может оказаться последней в вашей жизни… Итак, мы рассчитываем, что к вам возвратится наконец здравый рассудок и вы скажете, по чьему заданию прибыли сюда.
Андрей вопросительно посмотрел на него. Он и в самом деле не понимал, о чем говорит граф, но ничего хорошего его слова не предвещали.
— Мы решили испытать вас, Деляну, призвав на помощь несколько убитых вами людей, — добавил Демадьяр. — Легко погубить человека мимоходом, но мы посмотрим, как вы будете чувствовать себя, когда вам придется посмотреть в глаза своей бывшей жертве.
— Я все еще считаю это нашей ошибкой, — сказал граф Баторий. — Лучше бы мы привезли его сюда.
— Вы слышали, что сказал лекарь, — возразил Демадьяр. — Человек не перенесет дорогу в город. Это вообще чудо, что он так долго остается жив.
Он бросил на Андрея укоризненный взгляд:
— Невинная жертва, которая, возможно, не переживет эту ночь, Деляну.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Андрей.
— Мы говорим о том, что вы оказались несколько легкомысленны, Деляну, — объяснил герцог. — Одна из ваших жертв выжила. Час назад мы получили сообщение с постоялого двора, который вы сожгли. Вам следовало убедиться, что все действительно мертвы.
— О ком вы говорите? — спросил Андрей в замешательстве.
— Еще об одном госте из трактира, Деляну, — серьезно сказал граф Баторий. — Он подслушал вас и ваших сообщников. Мне кажется, вы были недостаточно бдительны. — Граф внимательно посмотрел на Андрея, прежде чем продолжить уже другим тоном: — Все идет оттуда. Зачем вы причиняете и нам, и себе неудобства, скрываете правду?
— Вы считаете, что я должен сообщить, кто подстрекал меня на вторжение в замок?
Задавая этот вопрос, Андрей пристально посмотрел на герцога. Тот вздрогнул, и этого хватило, чтобы возбудить подозрение графа Батория. Нахмурившись, он разглядывал герцога. На лице Демадьяра появилась вымученная улыбка.
О графе Батории Андрей не знал ничего, кроме его имени и собственного наблюдения, что Демадьяр вынужден считаться с графом. Впечатление это, сложившееся у Андрея вчера, теперь усилилось: граф Баторий не уступал герцогу ни по положению, ни по влиянию. И вполне возможно, он не принадлежал к его друзьям.
— Не обращайте внимания, граф Баторий, — сказал наконец герцог. — Он сейчас пытается вытащить голову из петли, и больше ничего.
Баторий ничего не ответил на это, но его молчание было таким выразительным, что Демадьяр еще больше обеспокоился. Поразительно ловко вскочив в седло, герцог приказал остальным:
— По коням!
За спиной Андрея четверо солдат оседлали лошадей.
