когда придет его время, он найдет здесь свой конец.
Талли хотела ответить, но что-то удержало ее. Она слишком много узнала за последние минуты, слишком много о том, чего она еще не понимала, чтобы иметь возможность беседовать об этом с Караном. Голова у нее кружилась, но теперь это происходило не только от огромной высоты. За несколько минут она больше узнала об истории этого мира, чем за двадцать пять лет своей предыдущей жизни.
— Насколько… насколько там глубоко? — спросила она, но, скорее, лишь для того, чтобы сказать что-нибудь, чтобы прервать ужасное молчание бездны.
— Бесконечно глубоко, — ответил Каран. — Многие пытались спуститься с утеса. Пути вниз есть. Но все ведут в ничто. Некоторые вернулись, проведя неделю, а то и больше на стене, но большинство — нет. Они мертвы.
— Откуда ты знаешь? — спросила Талли. — Кто тебе сказал, что они не добрались вниз? — Она говорила быстро и чуть громче, чем следовало бы. Эти слова были произнесены оправдывающимся тоном, но так оно и было: Талли чувствовала себя виноватой.
— Откуда я знаю? — мягко переспросил Каран. — Пропасть убьет тебя. Десять дней ты спускаешься в эти глубины и достигаешь места, откуда дальше пути нет, но ты больше не можешь вернуться, потому что твоих сил не хватит. Или ты срываешься, когда обламывается скала. Или ты добираешься до дна, и пропасть убивает тебя уже там. — Он сделал неопределенный жест рукой. — А теперь скажи Карану, что ты там ищешь, если не смерть?
— Но ты вернулся! — запротестовала Талли. — Ты знаешь путь! Ты можешь мне его показать!
Каран молчал.
Талли тоже ничего больше не сказала, а бросила последний, очень долгий взгляд на бело-голубую бесконечность и, опустив плечи, пошла в свою комнату, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки. Глухая боль еще не до конца осознанного разочарования бередила ей душу.
Но до комнаты она не дошла. На полпути она услышала то ли стон, то ли шумный вздох и в беспокойстве остановилась и огляделась.
Вначале она не заметила ничего необычного, но потом снова услышала этот звук и, посмотрев в том направлении, откуда он исходил, увидела, что часть казавшейся массивной стены была на самом деле образована занавесом, туго натянутым, под цвет скал, так что при беглом взгляде он был незаметен.
С любопытством, но и с некоторым беспокойством она подошла к нему, осторожно протянула руку и откинула ткань в сторону. За ней открылся невысокий чулан, не больше метра в длину и ширину.
То, что Талли увидела, потрясло ее до глубины души.
В первый момент она подумала, что видит человека, но это было не так: его тело было непропорционально маленьким для огромной, казавшейся раздутой головы. Кожа существа была очень светлой, неприятного серого цвета, как кожа трупа, а конечности были тонкими, просто до нелепости. Существо было голым. Каран или Ян связали его тонкими кожаными ремнями таким образом, что оно едва могло пошевелиться. Его голова была опутана прямо-таки сеткой из тонких лямок, а его руки были привязаны к туловищу таким образом, что существо могло ими двигать, но не могло достать до своего лица.
Талли подавила отвращение, вызванное этой картиной, торопливо посмотрела по сторонам и, убедившись, что она здесь одна, полностью откинула занавес.
Она нерешительно вошла в чулан и присела перед жалким существом, при этом старательно следя за тем, чтобы не попасть в пределы досягаемости его тонких рук. Видимо, у Карана были причины связать существо подобным образом.
— Кто ты? — спросила она, содрогнувшись.
Она на это не рассчитывала, но все же получила ответ. Где-то в тестообразной массе, там, где, очевидно, было лицо существа, открылась пара удивительно больших ясных глаз. Тонкий рот скривился в идиотской улыбке.
— Байт, — сказал уродец. Голос у него был удивительно чистый.
— Байт? — повторила Талли. — Это твое имя?
Существо не ответило. Его глаза снова закрылись.
— Что ты здесь делаешь, Байт? — спросила Талли. — Каран держит тебя в плену? Почему?
Никакого ответа. Талли вздохнула, протянула руку, как будто хотела прикоснуться к уродцу, но не сделала этого, потому что перспектива ощутить под пальцами серо-белую кожу трупа вызвала у нее почти физическое отвращение.
— Почему ты не отвечаешь? — спросила она. — Я тебе не враг.
Байт уставился на нее, снова улыбнулся как идиот и стал пускать слюни. Пенистая слюна стекала у него по подбородку. Талли попыталась подавить чувство отвращения.
— Ты можешь мне доверять, Байт, — сказала она. «Может быть, Байт действительно слабоумный», — размышляла Талли. У нее не было большого опыта общения с идиотами, но она вспомнила, что больше всего шансов на успех, когда с ними говоришь как с очень маленькими детьми.
— Скажи мне, почему Каран держит тебя в плену? — продолжала она как можно спокойнее и с самой дружелюбной улыбкой, на какую только была способна. — Возможно, я смогу тебе помочь.
Байт тупо ухмыльнулся.
— Сколько тебе лет, Байт? — спросила Талли.
— Тридцать семь лет, девять месяцев и четыре дня, — ответил уродец.
Талли с открытым ртом уставилась на него.
— Значит, ты можешь говорить, — сказала она наконец. — И ты понимаешь, что я говорю. Почему ты не отвечаешь?
Байт молчал. Его большие темные глаза бездумно разглядывали ее. Талли не была уверена, воспринимает ли ее слабоумный вообще.
— Тебе не нужно меня бояться, — продолжила она наконец. — Наоборот. — Талли снова улыбнулась, всеми силами подавила отвращение и провела кончиками пальцев по голове Байта. Ее прикосновение не вызвало ни малейшей реакции на его лице. Его кожа была холодной, как камень, и казалась очень тонкой. Талли смогла ощутить под ней быстрое биение его сердца.
— Если бы я знала, как с тобой поговорить, — пробормотала она, больше обращаясь к себе. — Похоже, ты понимаешь меня, но не отвечаешь.
— Он отвечает только на прямые вопросы, — раздался голос у нее за спиной.
Талли так резко обернулась и выпрямилась, что головой ударилась о потолок низкого чулана, ругнулась, не сдержавшись, и так быстро вышла в коридор, что Ян непроизвольно отступил на шаг. Тем не менее он весело улыбнулся, когда она подняла руку и потерла на голове ушибленное место.
— Что это там такое? — раздраженно спросила Талли. — Эта ваша с Караном жуткая тайна? Искалеченный внебрачный сын, которого он прячет от всего мира?
Ян выглядел весьма озадаченным. Затем он рассмеялся, так громко и раскатисто, что Талли в свою очередь ошеломленно уставилась на него.
— Разве ты еще никогда не видела вспоминальщика? — спросил он, после того как снова успокоился и до некоторой степени отдышался.
— Вспоминальщика?.. — Талли растерянно повернулась, уставилась сверху вниз на изуродованного карлика и затем снова посмотрела на Яна. — Нет, — призналась она. — Никогда.
— Байт один из лучших, — заявил Ян. — И пока ты не спросила: мы связываем его не из жестокости, а для его же безопасности. Тот, который у нас был раньше, однажды выцарапал себе глаза и умер. Вот так.
Он вздохнул, присел перед Байтом и положил руку ему на плечо. Другой он показал на Талли.
— Это Талли, Байт, — сказал он. — Посмотри на нее. Она наш гость и имеет доступ ко всем сведениям, которые явно не обозначены как секретные. Зарегистрировать и подтвердить.
— Талли, — повторил Байт. — Гость дома с доступом ко всем несекретным сведениям. Зарегистрировано и подтверждено.
— Хорошо, — сказал Ян. — Ее присутствие здесь секретно. Зарегистрировать.
— Зарегистрировано, — подтвердил Байт.
Ян удовлетворенно кивнул, снова встал и обернулся. Улыбаясь, он отошел в сторону и
