— Вы ведь очень бедные? — перебил девочку Хаген.
— Нет, — Судя по тону Хельги, он сказал глупость. — Мы небогаты, но живем достойно, не голодаем. Когда благородные господа из Вормса охотятся здесь или устраивают празднества, мать всегда помогает на кухне.
— И все же она тебя прибьет, если вернешься без козы, — вздохнул Хаген.
Хельга молчала, да Хаген и не ожидал ответа. Задумавшись, он взглянул на берег, где ждал его отряд. Он давно должен был уже вернуться. Гримвард будет беспокоиться и отправится его искать.
— Где ваш дом? Далеко отсюда?
— Нет, — смущенно пробормотала Хельга, показывая на запад, — Не… не очень. Сразу за лесом.
— Так отправляйся домой. Найдется твоя коза.
Хельга умоляюще уставилась на него. Смущение Хагена росло.
— Ну иди же! — грубо рявкнул он, — Чего ты ждешь? Ваша коза не вернется домой, если ты будешь стоять здесь и таращиться на меня, — Девочка вдруг как-то съежилась, страх снова отразился в ее глазах, — Не оторвет же мать тебе голову?! — прибавил он немного мягче.
Хельга потупила взгляд:
— Конечно, господин. Только…
— Что?
— Я… у меня так болит нога, и… и я боюсь, — пробормотала она. — Мать задаст мне трепку и…
— И ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и замолвил за тебя словечко? — Хаген покачал головой. Что вообще придумала эта кроха?
Но тут — было ли это случайностью? — туман вокруг них вдруг рассеялся, и взгляд Хагена упал на поврежденную ногу девочки. Рана все еще кровоточила, должно быть, она оказалась глубже, чем он думал.
— Здесь недалеко, господин, — не поднимая взгляда, промолвила девочка. Говорила она так тихо, что слова почти тонули в шуме листвы.
— Ну пойдем, — Хаген был ужасно зол, но скорее на самого себя, чем на нее.
Хельга облегченно вздохнула, медленно повернулась и пошла по тропинке.
«Что я здесь делаю? — думал Хаген, совершенно сбитый с толку. — Я давно уже должен сидеть в седле и направляться к Вормсу!»
Девочка все дальше углублялась в чащу. Прихрамывая, она старалась не наступать на больную ногу, но отстранила руку Хагена, когда тот хотел ее поддержать. Вскоре кромка леса и заболоченный луг пропали из виду. Туман сгустился, становилось все холоднее, дышать стало тяжело. Земля под ногами из вязкого месива превратилась в каменистую почву, торчащие отовсюду узловатые корни мешали идти вперед. В серой пелене тумана фигура девочки неясным силуэтом маячила перед глазами Хагена. Он никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Трудно было поверить, что всего лишь в нескольких часах пути от этого мрачного туманного леса находится Вормс, где царит совершенно иная жизнь.
Наконец перед ними замаячил просвет.
— Вот и наш дом, господин, — сказала Хельга.
Хаген шагнул вперед, пытаясь разглядеть в тумане маленький домик, на который показывала девочка. Хижина была не больше хлева — удивительно, как здесь могли жить люди! Крыша была сколочена из грубо обтесанных бревен, щели законопачены мхом и соломой. Рядом с дверью виднелось единственное крохотное окошко, прикрытое массивным ставнем. Из трубы курился тоненький дымок. Должно быть, огонь в хижине горел очень слабо — только для того, чтобы хоть немного прогнать холод и сырость. Навстречу им из-за дома, громко залаяв, выскочил косматый серый пес.
Хаген едва заметно покачал головой:
— Твоя мать дома?
Собака, оскалив пасть, преградила ему путь, не смея приблизиться к незнакомцу в темной одежде, будто чувствуя его превосходство.
— Тихо, Фенрис! — приказала Хельга. Она обернулась к Хагену: — Да, господин, она дома. Но ты и в самом деле хочешь… — Она смущенно улыбнулась. Теперь, когда они были уже дома, ее, видимо, начали одолевать сомнения: правильно ли она поступила, приведя сюда чужого? Рыцарь он был или нет — она ничего не знала о нем и его намерениях.
— Я поговорю с ней, — решил Хаген.
Девочка кивнула. Кулачки ее сжались так, что под кожей проступили косточки, глаза вновь наполнились страхом. Хаген подбадривающе кивнул ей и направился к дому.
Должно быть, его шаги услышали в хижине. Дверь отворилась, и из дома вышла женщина, остановившись в тени приземистого крыльца, будто не желая подставлять лицо дневному свету.
— Это твоя мать? — вполголоса спросил Хаген. Хельга не ответила, и, расценив ее молчание как согласие, он шагнул вперед, — Ну пойдем же, — пробормотал он. — У меня мало времени.
Мать Хельги была невысокого роста, худенькая, как и ее дочь. Хаген с любопытством уставился на нее. Она выглядела куда старше, чем он ожидал, судя по возрасту девочки, — но старухой ее назвать было нельзя. Волосы женщины поседели, но оставались густыми, а глаза, окруженные сеткой морщинок, глядели ясно и живо. Хаген не смог прочитать в них ни удивления, ни испуга. Поверх платья на длинном витом шнуре висел маленький костяной крестик. Странно — христианский символ совершенно не вязался с обликом женщины.
— Приветствую тебя, Хаген из Тронье, — произнесла незнакомка, когда Хаген остановился перед ней.
Хаген не смог скрыть удивления:
— Ты… знаешь меня?
Старуха кивнула:
— Кто же не знает такого воина, как ты, господин! — Голос ее был молодым и совсем не вязался со сгорбленной фигурой и изборожденным морщинами лицом. Хаген отметил, что подобострастия, к которому он привык, общаясь с людьми из народа, в нем не было. Лицо ее озаряла едва заметная улыбка.
Она покачала головой:
— Необязательно видеть тебя, Хаген, чтобы узнать. Я слышала, что ты возвращаешься в Вормс, — Она вздохнула, шагнула в сторону и кивнула на дверь: — Проходи и будь нашим гостем, благородный господин.
Хаген хотел было покачать головой, но, тут же передумав, принял приглашение. Старуха заинтриговала его. Что-то было в ней, невыразимое словами, что волновало его душу. Он испытывал такое же удивительное чувство, что и в присутствии Хельги, но сейчас оно было намного сильнее. Хаген невольно оглянулся, ища взглядом девочку, но ее нигде не было. Должно быть, от страха она убежала.
В доме оказалось темно и тепло, теплее, чем он ожидал, и только теперь Хаген заметил, как холодно было на улице. Туман пропитал влагой его так и не успевшее высохнуть платье; руки и ноги одеревенели. Хаген ощутил вдруг смертельную усталость.
Старуха следом за ним проскользнула в дом, прикрыла дверь и жестом показала на стол:
— Присаживайся, Хаген из Тронье. Я не могу предложить тебе много, но, если удовольствуешься хлебом и водой, будь моим гостем.
— Я не могу остаться, — отвечал Хаген. В темноте он пытался рассмотреть лицо женщины, но огонь в печи давал лишь тепло, а не свет. Однако можно было разглядеть убогую обстановку хижины — кроме стола и двух приземистых деревянных табуретов здесь стояли еще кровать с соломенным матрацем и массивный деревянный ларь. К стене над ним была прибита полка с домашней утварью. «Только одна кровать», — удивился про себя Хаген. Вслух он произнес:
— Мои спутники ждут на берегу реки. Они будут беспокоиться, что меня так долго нет. Я… пришел только из-за козы.
— Козы? — Старуха открыла ларь, извлекла оттуда деревянное блюдо и чистое полотенце, — Какой козы?
— Которую пасла твоя дочь, — Хаген начинал сердиться: смеется над ним, что ли, эта баба? Он
