Возвращение колдуна

задохнулся от ужасного зловония. На этот раз, когда над столом появился мерцающий силуэт, я увидел, что он сильно изменился. Туловище было изуродовано самым ужасным образом и казалось каким-то перекошенным; где-то оно было вдавлено, где-то выпучено и больше походило на карикатуру человеческого тела. Белоснежная шелковая ночная сорочка покрылась бурыми пятнами, а волосы слиплись от крови и слизи.

Вскрикнув, я отпрянул назад, потерял равновесие и споткнулся о стул. Но я почти не почувствовал боли. Мой взгляд был прикован к искаженному образу моей любимой, к этому страшному, отвратительному существу, в которое ее превратили.

А оно все продолжало изменяться…

Казалось, невидимая рука мяла лицо Присциллы, словно воск, ужасным образом смещая черты и формируя их заново, пока нежный облик девушки не превратился в ужасную гримасу. Внезапно ее волосы стали вязкими и белыми; глаза провалились, как две черные ямы, через которые можно было попасть в саму преисподнюю; ее рот открылся в ужасном зверином оскале. На меня смотрело чистое безумие. Затем туманный силуэт плавно повернулся, вышел из мерцающего ореола и стал плотнее. Когда его руки поднялись, я увидел, как на них выросли когти хищника.

В медленном, почти невесомом движении силуэт оторвался от стола, на какое-то мгновение завис на одном месте, а затем направился в мою сторону.

— Спаси меня, Роберт, — хихикало существо. — Спаси же меня. Ты должен мне помочь!

Что-то внутри меня оборвалось. Я осознавал, что существо передо мной не было настоящей Присциллой, а только приняло ее облик, чтобы помучить меня и поиздеваться над моими чувствами, используя обезображенный облик единственного человека, которого я когда-то любил. Но само зрелище парализовало меня.

Я начал пятиться от наступающего на меня чудовища. А оно продолжало мерзко хихикать, корчить рожи, презрительно гримасничать и тянуть ко мне свои руки с когтями.

— Роберт! — закричал Говард. — Это не Присцилла! Это шоггот! Защищайся!

Он вскочил, выхватил шпагу из трости и замахнулся, чтобы нанести удар. Но монстр оказался более ловким. Он закружился с молниеносной скоростью и ударил рукой по нападавшему на него Говарду. Тот попытался увернуться, но ему не удалось избежать удара. Рука чудовища, больше похожая на лапу зверя, все же успела слегка затронуть его грудь.

Говард закричал так, будто в него попала молния. Пошатнувшись, он зацепил книжную полку, стоявшую за его спиной, и вместе с ней со страшным грохотом завалился на пол. Когда его начало накрывать кучей разломанных досок и книг, я увидел, как белая рубашка на груди Говарда окрасилась в красный цвет.

Монстр медленно повернулся ко мне.

— Ты мертв, Роберт Крэйвен! — издевался он надо мной, подбираясь все ближе. — Ты умрешь. Так же как и другие. Ты не уйдешь от нас!

Монстр выбросил руку вперед и разорвал пиджак, оставив кровавую рану на моем плече. Боль вернула меня в реальность. Внезапно я со всей отчетливостью осознал, что могу сейчас погибнуть. Существо, стоявшее передо мной, не было ни видением, ни иллюзией, а шогготом, существом, которого создали с одной-единственной целью — убивать.

В данном случае он должен был убить меня.

Чудовище зло захихикало, словно прочитало мои мысли. Возможно, так оно и было.

— Ты умрешь, Роберт! — шипел монстр. — Ты уже мертв. Просто ты еще не заметил этого!

В тот же момент из коридора донесся крик. От сильного удара дверь распахнулась, и в проеме показалась чья-то стройная, тонкая фигура.

Шеннон!

Шоггот отреагировал на его появление со сверхъестественной скоростью. Он закружился с яростным шипением, вскинул вверх руки и послал на молодого колдуна зигзагообразную молнию. Ослепленный, я закрыл глаза, но яркий блестящий свет прошел сквозь закрытые веки, и я, словно на ужасной, вмиг ожившей черно-белой картинке, увидел, что произошло дальше.

Молния понеслась на Шеннона, но, к счастью, не настигла его. Однако тело молодого колдуна закружило в вихре потрескивающих искр. Его волосы загорелись, а пол под ногами начал дымиться. Он отпрыгнул назад, и за этим последовало какое-то действие. Я не мог понять, что сделал Шеннон. Это не было молнией, подобной той, что послал шоггот; не было и внезапного воспламенения магических энергий. Казалось, что-то невидимое пролетело бестелесной тенью по комнате, окутало тело шоггота, и тот резко отшатнулся.

Как ни странно, в криках существа я услышал неподдельное страдание. Чудовище закачалось, упало на колени и попыталось снова встать.

— Джефф! — закричал Шеннон. — Камень! Твоя звезда шоггота! Быстро!

Когда до меня наконец дошло, что имеет в виду Шеннон, я сунул руку в карман пиджака, но там было пусто. От ужаса меня пронзило ледяным холодом. Камня не было! После того как я приехал в университет, мне пришлось переодеться, и звезда шоггота осталась в кармане другого пиджака, который висел на стуле в другой комнате и следовательно был сейчас недостижим!

Двойник Присциллы вновь поднялся со злобным шипением. Его взгляд метался между мной и Шенноном. Благодаря интуиции он распознал в молодом колдуне более опасного противника. Его рука снова взметнулась вверх, и из острых когтей вырвалась стремительная молния ярко- голубого цвета.

На этот раз Шеннон едва устоял перед атакой магических энергий. Голубые тонкие зигзаги молний вспыхивали, касаясь невидимого щита, который оберегал его тело. Шеннон шаг за шагом отходил назад. На его лице застыло напряженное, сосредоточенное выражение, а губы беззвучно двигались, будто он шептал заклинание. Я понял, что он готовит следующий магический удар по чудовищу.

Но это было ошибкой, и она чуть не стоила ему жизни.

Шоггот наконец-то сообразил, что магические способности противника ничуть не превосходят его собственные. Учитывая, что он был чудовищем, его физическая сила равнялась силе разъяренного медведя! Шоггот с угрожающим воплем рванулся вперед, подскочил к Шеннону и обхватил его, словно обручем. Крик Шеннона, оказавшегося в железных объятиях монстра, превратился в стон. Мне показалось, что из его легких в одно мгновение выдавили весь воздух.

Не задумываясь о возможной опасности, которой подвергаю себя, я подбежал к ним и попытался оторвать монстру голову.

Шоггот зарычал, как разъяренный лев, сгорбился и легко стряхнул меня, как надоедливое насекомое. От этого толчка я пролетел через всю комнату и ударился о стол.

Упав на колено, я вдруг почувствовал под ним что-то твердое и, наклонившись, увидел трость.

Тем временем борьба шоггота с Шенноном подходила к концу. Когда я все- таки поднялся на ноги и доковылял до них, молодой колдун уже почти не сопротивлялся. Его глаза помутнели, и в тех местах, где до него дотрагивались руки чудовища, кожа была обожжена, как от кислоты. Раскрытая пасть монстра тянулась к его горлу.

Я поднял шпагу, напряг свои парализованные мышцы и изо всех сил метнул ее в шоггота, как копье! Казалось, тонкое лезвие превратилось в серебряную молнию и, внезапно ожив, помчалось со скоростью, в десять раз превышающей ту, с какой я бросил оружие. Шпага вонзилась прямо в грудь монстра, отбросив его от Шеннона. Шоггот закричал.

Неуверенными, нервными движениями он попытался схватить кристальный набалдашник шпаги, но тут же отдернул руки, словно притронулся к раскаленному железу, и начал распадаться прямо на наших глазах. Я не впервые видел смерть шоггота, но и на этот раз не мог не содрогнуться от ужасного зрелища. Дьявольские силы, которые поддерживали тело, созданное из протоплазмы, в определенной форме, казалось, неожиданно улетучились. И то, что еще минуту назад было шогготом, превратилось в серую клокочущую слизь, которая в одно мгновение сжалась.