нибудь важное, а трезвость в момент принятия серьезного решения нужна всегда. Поэтому
я продолжил отказываться.
- Нет, я не хочу. Как-то не любитель я всего этого, - оправдывался я.
- Да я так-то тоже не сильно. Это же дело такое… - Олег сделал неопределенный жест
руками, словно хотел объяснить то, что нельзя выразить словами. – Давай сделаем так: я
налью тебе, и пускай стоит. Для вида, - он наполнил стакан, не дождавшись ответа. - Не
буду же я в одиночку сидеть?
- Хорошо, если только для вида, - сказал я, хотя моего согласия и не спрашивали. Прошло
какое-то время.
- Слушай, всё же, я так не могу, - сказал Олег, подняв свой стакан. – Не по-человечески
как-то. Ты если не пьешь, так хоть пригуби чуть-чуть, чисто за компанию. Давай, - я был
загнан в угол его настойчивостью и уже потянулся за своим пивом, но был спасен. - Давай, за это, за жизнь!
- А что для тебя жизнь? – вовремя вмешался в разговор Григорий.
- Опять ты свою байду философскую начал? – похоже, Олега не слишком обрадовал этот
вопрос. – Опять про жизнь рассуждать? С филфака он, - Олег отвлекся, и мне удалось
избежать стакана с дешевой едкой жидкостью, замаскированной под благородный
ячменный напиток. - Я, может, еще больше тебя знаю, - продолжил он. - Жизнь – это когда
что-то делаешь, ищешь себе занятие, заводишь жену, детей…
- А потом? – Григорий брезгливо покосился на пиво.
- А потом растишь их, в этом она и заключается, - отозвался Олег.
- А когда они выросли, тогда что делать? – было похоже, будто бы Григория задели за
живое.
- Жить себе тихо, мирно, чо.
- А потом умереть? – мужчина начал говорить громче.
- Понятное дело, - Олег пристально взглянул на оппонента. - Вот ты философ, а
элементарных вещей понять не можешь.
- И зачем все это? Для того, чтобы твои дети опять повторили тоже самое, что сделал ты?
И думали, нужно ли им самим двигаться по этому замкнутому циклу?
- Слушай, по поводу детей ты с женой ссорься, а мне тут нечего, - Олег ушел от ответа. -
Не удивительно, что ты с ней постоянно ругаешься. К тридцати годам любой нормальный
мужчина обязан завести ребенка. Забудь свою философию, живи спокойно, и вы мигом
помиритесь, - он сделал паузу. - Рождение. Дети. Смерть. Это такой порядок вещей.
Понимаешь? Он просто есть и все. Так должно быть.
- Хорошо, давай по-другому, - Григорий задумался. - А кто и зачем этот порядок
установил? Тебя не мучает вопрос: что будет после смерти и будет ли что-нибудь вообще?
- А зачем это знать? Ведь без этого жить легче, - не сдавался Олег.
- В этом я с тобой согласен. Может быть, знать и ненужно. Но задумываться?
Задумываться?! – Григорий выразительно посмотрел на меня и на Олега.
- А зачем? С такими мыслями ведь счастлив не будешь. Они только мешать будут. Вот
можешь мне объяснить, для чего это нужно? Что тебе это дает? – Олег начал морально
давить на Григория.
- У меня появляются некоторые выводы и хотя бы какое-то понимание проблемы.
- Давай, поведай, что же ты понял, - сказал Олег издевательским тоном.
- А то, что реальность непознаваема, - Григорий сделал паузу, перед тем, как продолжить
дальше. - И сколько не размышляй о ее сути, достоверно ничего не узнаешь, потому что
доказательств нет, и никогда не будет. Разве что после смерти ситуация может
проясниться, и то не факт, - все замолчали. Я вступил в разговор.
- А если бы был некий способ узнавать ответы на все вопросы, вы бы их задали? –
спросил я Григория. Эта тема оказалась мне близка.
- Я бы спросил, каково мое
