пустой звук…
Между тем поручик Кривицкий, принявший внимание молодой вдовы за одобрение, постарался закрепить успех. Он потянулся за гитарой и усладил слух присутствующих исполнением романса, слова которого были чрезвычайно далеки от всего только что им сказанного.
– выводил он приятным, но несколько слащавым голосом, хорошо гармонировавшим, впрочем, с его иконописным ликом.
Во всяком случае, любовные стихи про страсть, терзания и муки много лучше вязались с его манерным образом, чем циничные политические речи…
– Как жаль, что сестра Евгения сбежала, – заметил штабс-капитан Салтыков, когда голос поручика стих. – Мы остались без нашего ангела милосердия. Кривицкий с Женей прекрасно пели дуэтом. Увы, нет в мире совершенства, и ангелам тоже надоедает добродетель…
– А вы уверены, что сестра Евгения сбежала, господин штабс-капитан? – подала вдруг голос Аня.
– Что вы имеете в виду, сударыня? – спросили сразу несколько голосов.
– С ней не могло случиться какого-нибудь несчастья? – Аня попыталась выразиться яснее.
– Несчастья? – удивился штабс-капитан. – В этих тихих местах?
– В этих тихих местах, господин штабс-капитан, за последнее время зверски убили четырех девушек, – скорбно заметила Анна. – Вы разве не слыхали об этом? Несчастных находили в лесу с перерезанным горлом… Я так в первый же день по приезде сюда столкнулась с похоронами одной из жертв.
Анины слова, без сомнения, произвели впечатление. Общество в столовой удивленно загудело. Как ни странно, похоже, никто из офицеров, живших в замкнутом мирке гиреевской усадьбы, и вправду не знал о происходивших в округе преступлениях, а если и слышал что-то мельком, то не осознавал всего ужаса происходящего.
Для деятельной Елены Сергеевны слова подруги также прозвучали откровением.
– Аня, а почему ты мне прежде ничего об этом не говорила? – спросила госпожа Хорватова с некоторым недоверием. – Я имею в виду – об убитых девушках? О чем угодно говорила, только не об этом?
– Как-то к слову не пришлось. Да и пугать тебя не хотелось, уж извини. Тут и так хватает всякого… Но я была категорически против, чтобы мы шли пешком через лес, именно поэтому. В лесу теперь слишком опасно. Там можно столкнуться с убийцей, нападающим на женщин, чтобы перерезать им горло…
– Боже мой! – закричала вдруг Елена Сергеевна. – Господа! Ночью нас в Привольном разбудили страшные крики, доносившиеся со стороны леса. Кричала женщина. Мы с Анной Афанасьевной даже выскочили из дома, полагая, что кому-то нужна помощь, но, увы, в темноте никого не обнаружили. А теперь выясняется, что пропала одна из медицинских сестер. Как же я сразу не сопоставила эти факты! На меня, должно быть, затмение нашло… С вашей Женей и вправду могло случиться несчастье, господа!
Штабс-капитан Салтыков вскочил и одернул китель.
– Господа! – обратился он к офицерам. – Я полагаю, долгие разговоры излишни. Необходимо прочесать квадрат, в котором были слышны крики. Елена Сергеевна и Анна Афанасьевна укажут нам место. Я пойду во флигель и соберу команду из нижних чинов. Надеюсь, что все, кто по здоровью в силах пройти большое расстояние, примут участие в поисках. Сбор во дворе через четверть часа.
Офицеров из столовой как ветром сдуло, и через несколько минут первые участники поисковой группы стали собираться во дворе под окнами усадьбы.
– Знаешь, Леля, а в этом штабс-капитане что-то есть, – задумчиво сказала Анна, глядя сквозь кружевную занавеску во двор. – что-то такое истинно мужское, благородное…
– О да, настоящий классический Валентин, – с улыбкой отозвалась Елена Сергеевна.
– Классический Валентин? – не поняла Аня.
– Вот именно. Как раз такому Валентину публика горячо аплодирует в четвертом акте «Фауста», признавая его эталоном благородства. Брат, мстящий за честь сестры. Наш Валентин тоже из тех, кто всегда готов вступиться за чью-нибудь честь. А это в отличие от картинного поигрывания мускулами – истинное проявление мужественности.
– Да, – согласилась Аня. – По всему сразу скажешь, что Валентин – настоящий мужчина. Как жаль, что его лицо так сильно обезобразили шрамы… Впрочем, улыбка у него очень приятная.
– Шрамы настоящего мужчину обезобразить не могут, – отрезала Елена Сергеевна. – А все эти ангелоподобные поручики с перстеньками на пальцах рядом с ним выглядят как мальчишки из церковного хора. И вообще, благородные мужчины в наше время превратились в вымирающую особь, тысячами они уже не исчисляются. И об этом следует помнить! При нынешнем всеобщем одичании каждый уцелевший экземпляр порядочного, хорошо воспитанного человека следует ценить.
ГЛАВА 12
Я сочла нужным присоединиться к команде военных в их поисках – необходимо было показать им место, откуда доносились страшные крики и где я бесславно пыталась бороться с неведомым злоумышленником. Помертвевшую от ужаса Анну я сочла за благо оставить в Гиреево.
Мы со штабс-капитаном и поручиком Кривицким воспользовались экипажем, а остальные участники поисковой экспедиции должны были пешим маршем пройти через лес и догнать нас на опушке у Привольного.
Честно говоря, мне давно хотелось откровенно поговорить с Валентином о последних событиях в привольнинской усадьбе и по старой дружбе посоветоваться кое о чем, но нам все время кто-нибудь мешал.
