— Я уже разуверился в успехе, — простонал Тоуд. — Лучше он не станет — это точно. Уважения к старшим от него тоже не дождешься. Вот сейчас он приедет и пробудет дома до начала учебного года. Что прикажете с ним делать? Чем мне его занять?
— Я тебя понимаю, Тоуд, но признайся: в глубине души тебе ведь нравится, когда он здесь?
Один лишь краткий миг колебался Тоуд, стараясь скрыть свои чувства. Но его импульсивная, энергичная натура не выдержала, и он воскликнул:
— Да, мне очень, очень нравится, когда Мастер Тоуд приезжает ко мне! Он привносит в Тоуд-Холл дыхание жизни, свежесть юности, он… он напоминает мне меня самого в те давние годы, когда я отвечал только за себя. Я думаю, что в душе он вовсе не такой паршивец, каким кажется. Понимаешь, тут дело в том… в том…
— В чем, Тоуд?
— Ладно, так уж и быть, скажу! Когда он здесь, я мучусь, переживаю и страдаю. Но когда его нет, я переживаю, страдаю и мучусь еще сильнее. Я по нему так скучаю, когда он в школе или, как сейчас, на каникулах. Представляешь, этот разгильдяй отправил мне за все лето только две открытки: из Баден-Бадена и Венеции, причем сумел выбрать самые пошлые и безвкусные картинки.
— Но все-таки две открытки — это лучше, чем ни одной, — постарался успокоить его Крот.
— Если не считать вороха неоплаченных счетов из Берлина, Праги, Мадрида, Канна, Биаррица, Неаполя и Касабланки, причем реквизиты последнего счета навели меня на очень серьезные мысли и нешуточные беспокойства.
Крот негромко засмеялся. Нет, что ни говори, а помимо всего прочего (включая то, за что повзрослевший Тоуд и его посерьезневшие друзья могли с чистым сердцем поблагодарить юношу) Мастер Тоуд обеспечивал всю их компанию немалым числом тем для разговоров и поводов для обсуждений.
— Нет, я знаю, что он вполне может вести себя разумно и вежливо, — продолжал Тоуд. — Если он берет голову в руки, то поступает весьма достойно. Но сколько головной боли, сколько сердечных приступов стоили мне его «неразумные» шалости. Знаешь, Крот, я, наверное, старею на десять лет за каждый год, что он живет в моем доме.
Крот кивал, понимая, что Тоуд прав, хотя бы отчасти. В последнее время Тоуд-старший действительно располнел, ослаб, у него появилась одышка. Он даже пользовался выписанными врачом очками, чтобы читать самый мелкий газетный шрифт (разумеется, когда думал, что его никто не видит).
— Все мы стареем, — в утешение Тоуду сказал Крот.
И это тоже была правда. Годы приходили, проходили и уходили. Почти не менялись только Река, ее берега да Ивовые Рощи. Все остальные потихоньку старели. Рэт Водяная Крыса стал очень раздражителен и жутко сердился, когда что-то шло не так, как ему хотелось. Крота очень беспокоило, что его друг все чаще выглядит усталым и нездоровым.
У Барсука же, в свою очередь, стал слабеть слух, и все чаще друзьям приходилось прикладывать немало усилий, чтобы втолковать ему что-либо. Лучше всех это получалось у внука Барсука, жившего теперь вместе с ним. Барсук-младший как-то научился говорить достаточно громко, не переходя при этом на крик и не меняя интонацию.
Выдра — он тоже был уже не тот, что в былые дни. И плавал теперь медленнее, и зрение под водой стало не таким острым. О чем там говорить, если Порт ли — подросший, повзрослевший и ставший куда более ответственным, чем в детстве, — теперь ловил рыбу лучше, чем отец!
Из всей компании, пожалуй, лишь Крот успешно сдерживал наступление старости. Хотя и он порой вздыхал и охал по утрам от болей в разных частях тела и от ноющей ломоты в старых ранах. Особенно тяжко ему приходилось в те дни, когда резко возрастало атмосферное давление и к тому же дул северный пронизывающе-холодный ветер.
— Все образуется, старина Тоуд. Что ни делается, все к лучшему, — подытожил Крот обсуждение проблемы Тоуда-младшего.
— Будем надеяться, — кивнул Тоуд. — А пока что я, по мере возможности, устроил его встречу: договорился с несколькими отставными констеблями — джентльменами, внушающими полное доверие, — чтобы они встретили Мастера Тоуда у причала в Дувре и сопроводили прямехонько сюда, в Тоуд-Холл. А то, оставь его одного, он опять устроит что-нибудь, как в тот раз.
— Это когда он угнал мотоцикл, следовавший на гонки на острове Мэн?
— Так вот: такому больше не бывать. Никогда! Его встретят и сопроводят, нет — отконвоируют прямо сюда!
— Просто замечательно.
— И это еще не все. Здесь я сам возьмусь за этого юнца. Он у меня пошутит, похулиганит! Как же! Я запру его в кабинете, где он будет зубрить учебники ежедневно часов до трех, а потом я лично буду выводить его на улицу, чтобы проделать некоторый набор образовательных упражнений, после которых он будет немедленно отправлен спать.
— Вот это да! — уважительно заметил Крот.
Вот так все и получилось: сколько лет Крот, Рэт и Барсук пытались наставить Тоуда на путь истинный — и практически безрезультатно. А стоило в Тоуд-Холле появиться этому хулигану и наглецу, как Тоуд- старший мгновенно превратился в ответственного, добропорядочного, заботливейшего опекуна — ничем не хуже, если не лучше любого другого. Вот и на этот раз — вместо того чтобы, лихо заломив фуражку, отвезти друзей на катере в Город, проболтаться с ними без дела до самого вечера (как сделал бы раньше), он остался дома, погруженный в свои тревоги и заботы.
— Честно говоря, порой мне даже не хватает того, старого Тоуда, — заметил Крот, стоя на палубе катера, бодро увозившего друзей от поместья Тоуда к неблизкому Городу.
— Стыдно в этом признаваться, — кивнул в ответ Рэт, — но и я как-то скучаю по его штучкам. Нет, правда, иногда мне даже хочется, чтобы он выкинул что-нибудь этакое еще разок.
— Именно это я и хотел сказать! — воскликнул Крот, забыв, что Племяннику, стоявшему рядом, вовсе не следовало бы слушать такие речи. — Ведь нам есть что вспомнить. В свои годы Тоуд выдавал такое, что его подопечному пока и не снилось. Куда ему тягаться со старшим Тоудом!
— Слушай, а помнишь, как он машину угнал?
Рэт уже готов был погрузиться в смакование подробностей той давней истории, но катер как раз находился в том месте, где новая дорога от Города шла как раз по краю берега, подступая вплотную к реке. Неожиданно голос Рэта утонул в рокоте стремительно приближавшегося автомобиля, который в свою очередь перекрывался каким-то демоническим, но при этом до боли знакомым хохотом.
— Тоуд? — прошептал Крот, словно увидев привидение.
—
—
— Но… — Крот привстал на цыпочки, чтобы разглядеть стремительно несущуюся по дороге в клубах пыли, с надраенными медными клаксонами и хромированными спицами колес машину. — Но ведь Тоуд специально заказал…
— Все, стоп. Хватит об этом. Ни слова. И думать забудь! — с нарочитой деловитостью заявил Рэт. — У нас важное дело, и нам не следует… мы просто не имеем права отклоняться от намеченной цели. Племянник, хватит глазеть на дорогу. Машины уже все равно не видно, да с такой скоростью она скорее всего уже прибыла в Тоуд-Холл. Лучше внимательнее следите за… за… черт!
Мастер Тоуд, сам того не зная, произвел изрядное смятение в умах невольных свидетелей его возвращения; это привело к тому, что, обычно ловкий и умелый рулевой, Рэт загляделся или задумался, — в общем, если бы не мастерское владение Племянника багром да своевременная помощь весла, оказавшегося в лапах Крота, удар катера о берег был бы куда ощутимее.
— Все! — заявил Рэт, возвращая судно на правильный курс. — Никаких разговоров на палубе. Любое слово расценивается как бунт на корабле. Все согласны?
— Дядя, но ведь ты тоже видел? — прошептал Племянник чуть позже.
