Джубо, не имея привычки общаться с чужими, стоял повесив голову и что-то чертил в пыли большим пальцем босой ноги. Перри поманил его ближе.
– Самый видный самец из всех, кого мы пока что видели. Вы согласны, Синклер? – Он уже отзывался об этих рабах с видом собственника.
Согласно кивая, Синклер занес в гроссбух данные Джубо.
– На мой взгляд, он – чистокровный круманти. Вам так не кажется, Синклер?
Синклер зажмурил один глаз, уставился на Джубо, а потом согласился.
– На нем можно заработать. Настоящая африканская кровь в наши дни редкость. Круманти пользуются большим спросом.
Подчиняясь Перри, Джубо снял рубаху и расстегнул штаны, представая перед белыми мужчинами и Лукрецией Борджиа обнаженным. Зная о безупречности своего телосложения, Джубо, привстав на цыпочки, напряг мышцы и осклабился. Ему нечего было стыдиться.
Лукреция Борджиа, тесно сотрудничая с белыми оценщиками, полагала, что ей дозволено говорить вещи, на которые обыкновенная служанка не имела бы права.
– Вот я и говорю, джентльмены: лицом он ниггер ниггером, губищи что канаты, но у него есть кое-что, что все перевешивает. Видите, какая у него здоровенная штуковина? – И она подкрепила свои слова жестом гордой собственницы.
Перри улыбнулся ей в ответ. Он молчаливо соглашался с правом Лукреции Борджиа разглагольствовать без особого дозволения. Приобняв Джубо за талию левой рукой, он привлек его к себе и взвесил на ладони предмет, к которому привлекла его внимание Лукреция Борджиа. Отодвинув крайнюю плоть, он обнажил головку цвета спелой сливы. Джубо, ощущавший на себе пристальный взгляд Лукреции Борджиа, отреагировал на такое обращение могучей эрекцией. Его самого это нисколько не смутило, зато присутствующие переглянулись.
– Раз – и готово! – Синклер расплылся в улыбке. – В журнал такого, конечно, не запишешь, но у него пушка здоровенного калибра, даже для негра. Я слышал, что круманти этим отличаются, хотя с мандинго им все равно не сравниться. Из него выйдет хороший производитель. Стоит только скрестить его с миловидной самкой – и отпрыски получатся совсем не уродливыми.
Перри продолжил осмотр Джубо. На его лице появилось озадаченное выражение. Оглянувшись на Лукрецию Борджиа, он осведомился:
– Так ты говоришь, что этот Джубо сожительствовал с тобой?
– Было дело.
– Как долго?
Она попыталась вспомнить поточнее.
– Достаточно долго. Как только Большой Джем погиб, так мы и начали. Мне не хотелось никого, кроме Джубо. Он не так хорош в этом деле, как Большой Джем, – говоря это, она указала на череп, водруженный на шест, – но я к нему привыкла и была довольна.
Синклер оглядел обоих.
– Я что-то не пойму… Ты говоришь, что рожаешь без задержки, так ведь, Лукреция Борджиа?
Она горделиво кивнула:
– Этот белый, Ренсом Лайтфут, проспал со мной всего две ночи, и я понесла. У меня это запросто!
– Тогда как же объяснить, – не унимался Перри, – что ты ни разу не понесла от Джубо? Любопытно!
Настал черед изумиться самой Лукреции Борджиа. Раньше она не удосуживалась об этом поразмыслить, но сейчас смекнула, что они давно делят с Джубо тюфяк на кухонном полу, и все без толку.
– Наверное, в нем маловато соку? – подсказал Перри.
– Наоборот, этого добра в нем через край! – хихикнула она. – Так и пузырится! Он просто ненасытный. Уж как я стараюсь его ублажить, мистер Перри, уж как стараюсь…
– Значит, сок не тот. Ты уже дважды рожала от других, а от него – ни разу. Выходит, твоей вины в этом нет. Вот он – виновник! Видать, он бесплоден. Нам иногда попадаются бесплодные самцы. Обычно это видные парни, прямо как он, – здоровые, сильные, а вот по части плодовитости у них промашка. Наверное, и Джубо из таких. – Перри поднял палец, привлекая внимание Синклера. – Об этом не пишите. Он – лучший самец на плантации. Жаль, что он бесплоден, но это мнение – результат беглого осмотра. Давайте умолчим об этом на торгах, иначе собьем цену.
Лукреция Борджиа смотрела, как Джубо одевается. От одного вида его наготы у нее разгорелось желание, и ее печалила мысль, что им осталось провести вместе совсем немного ночей. Она поверила словам Перри, которые вполне доходчиво объясняли, почему она так и не понесла от Джубо. Ей было жаль, что у Джубо обнаружился дефект. Несмотря на его уродливость, она успела его полюбить. Джубо был умелым любовником, с ней он был добр и ласков, он любил ее.
Когда наступила ночь и они улеглись на свой тюфяк, Лукреция Борджиа обняла Джубо.
– Знаешь, какой сегодня день, Джубо? – спросила она.
– Кажется, суббота, – ответил он, замирая от ее ласки.
– Значит, завтра воскресенье, а потом и понедельник. В понедельник нас распродадут. Кто знает, суждено ли нам еще увидеться? Меня отправят в одну сторону, тебя в другую, и с нашей любовью будет покончено.
Он принялся всхлипывать, устроившись на ее просторной груди.
– Ах, Лукреция Борджиа, мне кажется, что я не вынесу разлуки! Прямо не могу от тебя оторваться!
