– Gracias, спасибо, – сказала Эрика. Та просияла в ответ.
– De nada, пожалуйста. – Кивнув и ободряюще улыбнувшись гостье, она стукнула себя в грудь кулачком и заявила: – Soy Пуньяда.
– Вы Пуньяда?
– Si, si. – И вопросительно посмотрела на молодую женщину.
Та поняла взгляд и ответила, осторожно попробовав на языке чужое слово:
– Soy Эрика.
– Э-ри-ка. Maravilloso, замечательно. – Одобрительно усмехнувшись, старуха ободряюще похлопала ее по руке и отправилась по своим делам, оставив за собой мрачную тишину.
Интересно, заняты ли все остальные помещения этого необъятного трехэтажного здания, подумала Эрика, или они с Алехандро будут жить здесь в полной изоляции, как заразные больные?
Она подошла к окну, отодвинула занавеску, выглянула во двор… И к своему удивлению, увидела там мужа, занимающегося разгрузкой машины. Хуанита стояла рядом и что-то быстро говорила, выразительно жестикулируя. Слова ее были непонятными Эрике, но голос – гневным и настойчивым.
В конце концов Алехандро бросил что-то односложное, но повелительное, и Хуанита замерла, не закончив тирады. Отступила шага на два-три, прижала руки к вискам и закачалась, как от неожиданного сильного удара. Понаблюдав за ней пару секунд, Алехандро заговорил снова, на сей раз более спокойным тоном. Но Эрика обратила внимание, что по отношению к тетке он не выказывает ни капли той нежной привязанности, какую она заметила накануне между мужем и Рикардо.
Хуанита выплюнула в ответ что-то резкое, повернулась и посмотрела в сторону дальних гор. Неподвижная, закутанная в черное, она снова напомнила Эрике зловещую ведьму. Единственное различие состояло в осанке: Хуанита была не сгорбленной, а статной и спину держала прямо. Она всем своим видом словно давала понять, что любой, вставший на ее пути, найдет в ее лице грозного, беспощадного врага.
Внезапно, будто почувствовав, что является объектом наблюдения, она повернула голову и подняла взгляд к окнам второго этажа. Несмотря на разделяющее двух женщин расстояние, Эрика ощутила такую ненависть во взгляде Хуаниты, что испуганно попятилась. Обычно несклонная к суевериям, сейчас она вздрогнула от дурного предчувствия. Делать любезный вид, пока мы тут. Иначе мне не останется ничего другого, как немедленно вернуться в Канаду и предоставить тебе и Розите самим выпутываться из того, что тут натворили.
Хуанита моментально переменилась. Она взяла племянника под руку и произнесла:
– Когда ты стал таким жестоким, Лехандро? Как ты можешь так холодно говорить со мной? Что с тобой случилось, мальчик мой?
– Могу задать тебе тот же вопрос.
– Я – твоя родная тетя, – сказала Хуанита, и на какое-то мгновение ему показалось, что это так, что старая добрая тетя Хуанита снова с ним. – Лехандро, умоляю тебя, во имя твоих покойных отца и дяди, не унижай меня, бросая на произвол судьбы. Не уезжай, когда ты так нужен здесь!
Эта мольба имела под собой глубокий смысл. Деревозаготовительные и обрабатывающие предприятия были в состоянии полной разрухи, и все потому, что тетка не справлялась с их управлением, обращалась с работниками безобразно, доведя их практически до бунта и саботажа, – вещь неслыханная во времена управления Эсторио. И теперь на одной чаше весов лежало финансовое преуспевание и благополучие всей этой отрасли бизнеса Миландро, а на другой – непомерная гордость Хуаниты, которая взяла на себя заботу о фабрике после кончины мужа. Семья Миландро жила здесь и вела дело не одно поколение. И сейчас Хуанита готова была на что угодно, лишь бы не войти в историю края в качестве человека, доведшего фабрику до банкротства.
– Я поставил свои условия, – твердо сказал Алехандро, разрываясь между гневом и жалостью. – Относись к моей жене с уважением, и я сделаю, что смогу, чтобы привести дела в порядок.
– Конечно, мой мальчик, конечно, Лехандро, – почти простонала она, прижимая к вискам кончики пальцев. – Она будет моей любимой невесткой.
Что ж, посмотрим, мрачно подумал он, поднявшись на второй этаж и дойдя до отведенных им комнат. Если верить Рикардо, настроение тетки менялось по несколько раз на день, непредсказуемо и крайне резко, что делало ее обещание в высшей степени не заслуживающим доверия.
Оказавшись в спальне, он обнаружил, что Эрика задремала. Она лежала на боку, подложив руку под щеку и подтянув ноги, будто замерзла. Прошлой ночью Алехандро не посмел откликнуться на ее ласковое прикосновение, боясь последствий, не посмел даже посмотреть на нее как следует. Но сейчас, когда ее волшебные руки и губы отдыхали, ничто не препятствовало и не угрожало спокойному любовному созерцанию и размышлениям о том, как все будет, когда риск выкидыша останется позади.
Она казалась такой слабой и беспомощной, почти девочкой. Нежный невинный рот, гладкий лоб, небольшой аккуратный нос – все внушало желание заботиться и защищать это чудесное создание. Он осторожно присел рядом, убрал со щеки рыжую прядь и подивился шелковистости и той, и другой.
А тело… Взгляд скользнул ниже, туда, где мерно поднимались и опадали округлые груди, к сладострастному изгибу бедра, к длинным стройным ногам. Тело в отличие от лица принадлежало зрелой женщине.
Алехандро еще ни разу не видел ее полностью обнаженной, даже в ту ночь, когда они зачали ребенка. Но роскошные формы, которые не могла скрыть одежда, обещали такое блаженство, что у него пересохло во рту.
Он хотел ее. Очень…
Хотел целовать, трогать, гладить ее, пока она не начнет стонать в ответ от еле сдерживаемой страсти, пока не станет молить взять ее и положить конец сводящей с ума пытке ожидания.
Он хотел всего этого и много большего. С самой первой минуты, когда увидел ее там, на выставке. Не имело смысла задавать себе глупые вопросы, пытаться анализировать, чем именно она отличается от всех других женщин. Просто отличается, и все. И если бы он был не трезвомыслящим бизнесменом, а обычным смертным, склонным к романтичным заблуждениям, то сказал бы, что не мистер Уорден, а сама судьба свела их вместе.
Эрика пошевелилась и что-то пробормотала во сне. Вытянула ноги, повернулась на спину и обняла руками живот, где мирно спал их малыш.
Каким он будет, этот ребенок? Девочкой, такой же красивой, как мать? Мальчиком, высоким, как отец, и столь же преданным ей с первого вздоха, первого взгляда? Будут ли у них еще дети, зачатые в любви и без спешки?
Пристальный взгляд Алехандро потревожил неглубокий сон, Эрика вздохнула и заморгала. Медленно- медленно подняла ресницы, взглянула на него… И моментально милые зеленые глаза наполнились каким-то боязливым беспокойством.
– Ты давно тут сидишь? – хрипловато спросила она.
Он провел рукой по щеке – нежно, любовно.
– Секунду-другую, querida. – И снова подумал, прав ли был, привезя ее сюда, в этот угрюмый дом. Довольно и того, что ей приходится справляться с тяготами беременности. Разве стоило добавлять к этому и проблемы общения с теткой, которая, похоже, медленно, но верно сходила с ума?
Эрика облизнула пересохшие губы, обвела глазами комнату, заметила, что за окном начинает темнеть.
– Сколько времени?
– Начало восьмого.
– Так поздно? Почему ты не разбудил меня раньше? Я должна была привести себя в порядок и быть внизу почти полтора часа назад. Твоя тетка, наверное, вне себя от ярости. – Она села на кровати и быстро спустила ноги на пол.
– Ничуть не бывало, – ответил Алехандро, поддерживая ее, когда от резкого движения у нее закружилась голова. Щеки Эрики раскраснелись, и вся она пахла чем-то невыносимо трогательным, так что ему пришлось приложить неимоверное усилие, чтобы не начать целовать ее. – Она поймет.
Но Эрика взглянула на него скептически.
– Твоя тетка совсем не понимает меня. И не стремится понять. – Оттолкнув его, Эрика схватилась за
