он. – Кстати, заказать кофе?
– Нет, благодарю! – поспешно ответила Хетти.
– Тогда я отвезу тебя домой.
Рон подозвал официанта и попросил принести счет, затем он расплатился и проводил Хетти к светлому «феррари» с откинутым верхом.
На улице действительно оказалось прохладнее, чем в ресторане. Хетти устроилась рядом с Роном на мягком кожаном сиденье и с наслаждением набрала полную грудь вечернего воздуха, к которому примешивался запах близкого океана. В ресторане продолжала звучать музыка, откуда-то издалека донесся звонкий девичий смех, улицы были полны народу, – словом, город жил обычной вечерней жизнью.
Рон вывел «феррари» на автостраду, которая шла вдоль побережья. Днем здесь было оживленное движение, но сейчас лишь изредка показывался одинокий автомобиль. Слева от дороги плескался океан, а справа светлели в густых сумерках ряды жилых многоэтажных домов и особняков.
Хетти чуть покачивалась на сиденье рядом с ним. Легкий морской бриз играл ее светлыми локонами, щекотавшими лицо, шею и открытую часть груди. Хетти улыбалась, поглядывая на Рона и любуясь тем, как уверенно он ведет автомобиль. Ей очень импонировали спокойствие и основательность, с которыми Рон принимался за любое дело. Впрочем, именно эти качества, по ее мнению, и должны присутствовать в характере хорошего врача, каковым он по всеобщему признанию и считался. А если к этому прибавить еще и его привлекательную внешность, то становилось непонятным, чего недоставало бывшей жене Рона. Ведь о подобном супруге можно только мечтать!
Раздумья Хетти были прерваны внезапно ударившим сзади светом фар. Через несколько секунд «феррари» обогнал двигавшийся на большой скорости элегантный «мартин-астон». В нем сидели четверо мужчин. Хетти удивленно посмотрела вслед шикарному автомобилю. Спешка, с которой он мчался по пустынной трассе, казалась в столь спокойный и безмятежный вечер неуместной.
Когда «мартин-астон» удалился, мигая задними габаритными огнями, Хетти повернулась было к Рону, чтобы поделиться своими соображениями насчет того, что не у всех, как видно, по вечерам наступает время отдыха, но тут мимо них на такой же высокой скорости пронесся довольно потрепанный открытый джип. Хетти успела заметить, как человек, находившийся рядом с водителем, поднялся и, держа в обеих руках какой-то предмет, оперся локтями о ветровое стекло. Затем он наклонился, будто прицеливаясь, но Хетти поняла, что происходит, лишь услыхав, как рядом вполголоса выругался Рон. Только тут ее осенило, что неизвестный держал в руках пистолет.
– Ронни! – взвизгнула она, мгновенно похолодев.
В этот момент раздался первый выстрел. За ним последовал второй и третий, после чего впереди прозвучал резкий визг тормозов, будто автомобиль остановился на полном ходу, а еще через секунду донесся звук автоматной очереди.
– Пригнись! – хрипло крикнул Рон, начиная тормозить.
Хетти чуть замешкалась, и он бесцеремонно толкнул ее вниз. Она съехала с сиденья и, согнувшись на полу в комочек, была способна осознавать сейчас только то, что впереди завязалась интенсивная перестрелка.
Проехав еще несколько метров, Рон наконец остановил «феррари» и, как показалось Хетти, что-то сказал. После этого он нажал на клаксон и продолжал держать кнопку, не отпуская ни на мгновение. Пригнув голову к коленам, Хетти слышала сквозь непрерывный автомобильный сигнал, как одиночные выстрелы быстро захлебнулись в автоматных очередях, раздававшихся как бы с двух сторон. Затем пальба прекратилась.
– Садитесь! Пора сматываться! – крикнул кто-то. – Брось, Антонио! Ему уже не поможешь…
Вслед за этим автомобиль с ревом и визгом рванул с места, и скоро все стихло, если не считать того, что Рон продолжал сигналить. Прошло несколько минут, прежде чем Хетти нашла в себе силы приподняться и посмотреть сквозь ветровое стекло вперед. В нем зияла дыра, но Хетти не обратила на это внимания. В свете фар она увидела обогнавший их джип с безжизненно откинувшимся на сиденье водителем, приятель которого свисал наружу, наполовину вывалившись через распахнутую дверцу. Чуть поодаль лежал посреди дороги еще один человек. Из рукавов его строгого костюма выглядывали белоснежные манжеты. Одной рукой он словно тянулся к валявшемуся рядом автомату.
– Кажется, все кончено, Ронни… – начала Хетти, отрывая взгляд от жуткой картины, и тут же осеклась.
Она поняла, что Уотерсон вовсе не нажимает на клаксон рукой. Он лежит на баранке, отвернувшись от Хетти, и в очертаниях его тела угадывается странная неподвижность. Будто ему вдруг все стало безразлично, настолько безразлично, что он устало прилег на баранку, не обращая внимания на резкий сигнал клаксона.
– Ронни… – беззвучно выговорила Хетти одними губами, отодвигаясь все дальше, пока не забилась в самый дальний уголок салона, прижав к груди стиснутые кулачки.
В глубине ее сознания уже возникло понимание того, что произошло, но она еще отказывалась подпускать к себе эту мысль. Вместо этого Хетти продолжала неотрывно смотреть на Уотерсона, словно боясь пропустить момент, когда он пошевелится.
Сколько затем прошло времени, Хетти не могла бы сказать. Из оцепенения ее вывел лишь бой сирен приближающихся полицейских автомобилей.
1
Возможно, Джесси чувствовала бы себя лучше, если бы шел дождь – один из тех, которыми так славится ее родная Англия – и с ветвей и листьев скатывались в траву крупные капли. Они напоминали бы безутешные слезы, которые Джесси проливала всю ночь напролет в тиши гостиничного номера. Сумрачное, обложенное серыми облаками небо и туман, неподвижно висящий над океаном, больше соответствовали бы душевному состоянию Джесси. Однако здесь, в Австралии, как будто совсем не было места печали. В ясном голубом небе вовсю сияло солнце, и в его ласковых лучах нежились на клумбах розы и герань всех мыслимых цветов и оттенков.
Даже вилла словно улыбалась сложенными из розоватого кирпича стенами и вымытыми стеклами окон, а начищенная медная ручка на входной двери весело блестела на солнце и была заметна издалека. Ее блеск заставил Джесси заморгать и отвести взгляд в сторону. Или в этом все же были повинны слезы, то и дело наворачивавшиеся на глаза?
Вздохнув, Джесси вышла из седана. В эту минуту входная дверь виллы отворилась, и на крыльце показалась женщина средних лет. Она помедлила, продолжая разговаривать с кем-то, кто находился внутри дома.
По мнению Джесси, настоящая нянька должна была выглядеть именно так, как эта незнакомка: плотная комплекция, спокойный, уверенный вид и приветливая улыбка в дополнение к пестрому платью из набивного ситца и удобным светлым туфлям. Такая воспитательница подошла бы Денни больше всего.
Джесси снова заморгала и устремила взгляд на клумбу, усеянную голубыми незабудками и крупными белыми колокольчиками.
– Жду вас ровно в два часа дня, – было сказано во время непродолжительной телефонной беседы, и за пять минут до назначенного срока Джесси уже свернула с шоссе и миновала чугунные ворота, детально описанные человеком, встреченным ею вчера в доме Рона.
Сейчас у Джесси оставалось в запасе не более двух минут, чтобы подготовиться к спектаклю, которому, возможно, суждено стать самым важным и значимым в ее жизни. Пора было вспомнить актерские навыки, приобретенные за все последние годы, и отрешиться от своего нынешнего состояния. Плох тот артист, кто не может скрыть от публики свои истинные переживания!
Тем временем предыдущая претендентка на роль няньки для маленького мальчика спустилась со ступенек крыльца. Ее объемная грудь при каждом шаге тяжело колыхалась под цветастым ситцем. Любезно кивнув мимоходом Джесси, женщина направилась вниз по аллее.
Наблюдая за ее уверенной поступью, Джесси легко представила себе, как под руководством такой
