толчее подземелья, да еще и при скудном пайке, выносить нормального ребенка и родить его, почти невозможно. Про то, чтобы вырастить, и разговора нет. Вот местные паханы и додумались, всех детенышей, кто родился, умер или абортировался в мороз кидать. Медика прижал, он говорит, что это распоряжение Доса Камарана, который на это мясо хотел зуриков приманивать.
– Сука! – с ненавистью, выдохнул Дава.
– Не то слово, – поддержал его капитан и попросил: – Отдай мне пленника.
– Сначала его допросить надо. Связисты говорят, что недавно он с вояками и «Недремлющими» общался, так что у меня к нему несколько вопросов.
– Так в чем дело? До прихода тыловой группы время пока есть, прикажи начать приборку по отсекам, и давай допросим эту гниду. Все что тебе нужно, узнаешь, а потом я его себе заберу. Ты с ним по-хорошему потолкуешь, а мы с парнями по-плохому.
– Ладно, – согласился Меченый.
Спустя двадцать минут, в узел связи приволокли Доса Камарана, стройного бледного мужчину средних лет, с очень тонкими и длинными пальцами как у пианиста и гладко выбритым черепом, на котором красовалась небольшая цветная татуировка паука, с саблей в одной лапе, спускающегося по веревке. На шею пленника прицепили автопереводчик. Затем наручником его приковали к прочной металлической трубе, по которой в помещение поступала вода, и Дава задал ему вопрос:
– Говорить будешь или тебя сначала наркотой накачать нужно, чтобы ты на каждый вопрос без запинки отвечал?
Словно затравленный звереныш, Камаран быстро посмотрел влево и вправо, напряг прикованную к трубе руку, спасительной дырки, в которую можно было попробовать сбежать, не обнаружил, и ответил:
– Спрашивай, отвечу. Давыдов начал издалека:
– Кем ты был до войны, как попал в подземелье и как выжил? Отвечать четко и ясно, без обмана, а иначе пожалеешь, что на свет народился.
– Да ладно тебе, офицер, – бандит посмотрел на Морошкина. – Я все понимаю, в любом случае, мне хана, но смерти я не очень боюсь, и скрывать мне нечего. До войны я в тюрьме сидел, за вооруженный грабеж, а перед началом бомбардировки, для расчистки отдаленного штрека, из уголовников собрали рабочую бригаду, и так я с корешами попал под землю. Прибыли на место, начали работу, а тут война. Охрана растерялась, и мы ее порешили. Остались сами по себе и при оружии. Чем сорок пять суток питались и как выживали, не спрашивай, тебя стошнить может. Потом из некоторых бункеров в «Матлахаре-3» люди выползли, и мы в одном тихом месте засели. Жратва и питье были, бабы тоже, так что полтора года хорошо жили. А потом запасы кончились, и мы с другими крепко стоящими людьми сюда пришли. Жаль только, что захребетников за собой притянули, а так, все путем.
– Где оружие брали?
– В подземелье несколько складов Сил Самообороны, там и разжились стволами. Если вам надо, могу показать, где они находятся, стволов еще много, правда, с боеприпасами напряг.
– На карте района укажешь, где они расположены. Как вы планировали дальше в этом бункере жить?
– Нормально планировали. Хотели оставить себе самых красивых женщин, работников и технарей, а остальных под зад пинком и за бронелюк выгнать.
– Распоряжение трупики детей в морозилку складывать, ты отдавал?
– Не помню, – поморщился Дос. – Что-то такое под кайфом было, для смеха, но когда такое слово говорил, точно не скажу.
– Да я тебя, – вклинился в разговор капитан Морошкин, угрожающе надвинувшийся на бандита.
– Подожди капитан, потом этот вопрос повторишь, отдельно, – придержал спецназовца Меченый и вновь сосредоточился на Каморане. – С военными общался?
– Было такое.
– О чем разговаривали?
– Да так, пустой базар катали. Я им предлагал наших захребетников забрать и поделиться с нами некоторыми лекарствами и антирадиационными препаратами, а они уперлись и ни в какую, мол, с преступниками переговоров не будет. Мне без разницы, для себя запас всего необходимого имелся, так что особо не суетился.
– Что за лекарства вас интересовали?
– Такие, чтоб от них хорошо было, стимуляторы и наркотики кайфовые.
– А антирады зачем, если здесь фон нормальный?
– Хотели в метро прогуляться, и с тамошними людьми всерьез потолковать. Меченый встал с кресла и обернулся к Морошкину:
– Он твой. Что интересного скажет, запиши.
– Не учи ученого, старлей, – оскалился капитан. – У нас Управление Внешней Разведки, а не детский сад, все что надо, до словечка, зафиксируем.
– Хорошо бы.
Давыдов оставил Доса Камарана спецназовцам, а сам направился к бронелюку, который уже был открыт и через него в бункер входили технические специалисты, психологи и пропагандисты. Пока он двигался по коридорам подземного городка, то наблюдал за людьми, населявшими его. Все как один, они работали, приводили в порядок место своего жительства, и Меченый чувствовал их настрой, смесь сразу из нескольких чувств: страха, испуга, боязни, надежды и радости. Это было ожидаемой реакцией людей на смену власти и ошеломившее их известия о том, что на поверхности планеты есть люди, которые могут им помочь. Впрочем, тратить свое время на то, чтобы разобраться в чувствах матлахарцев, Меченый не мог. Так, впустил в себя немного чужих настроений и эмоций, и только.
Вскоре он оказался перед постом на основном входе в бункер. Прибыло почти шестьдесят человек, которые должны были на первых порах помочь ему устроить жизнь на объекте. Сразу же, к нему подошли двое. Пожилые мужчина и женщина, которые с любопытством разглядывали подземелье. Это была семейная пара Качалиных, недавние эмигранты с Земли, прикомандированные к Десятому Управлению УВР. Муж, Николай Николаевич, в прошлом был военным психологом, а его жена, Евгения Анатольевна, хорошей кадровичкой. Все остальные специалисты и техники вспомогательной группы подчинялись им.
– Как добрались? – пожимая ладонь Николая Николаевича и приветливо кивая его жене, поинтересовался Василий.
– Нормально, – ответил Качалин и кивнул на бойцов в черном, позади себя. – По дороге было небольшое недоразумение с крысами, но спецназовцы проход быстро расчистили, так что обошлись без потерь и раненых.
– Понятно, – Дава утвердительно кивнул. – Сперва отдохнете или сразу к делу?
– Выспаться и силы восстановить всегда успеем, так что сначала работа. С чего начать?
– Сейчас имеется пять основных направлений. Первое – проверка всех систем жизнеобеспечения бункера. Второе – ревизия имеющихся запасов. Третье – обеспечение спокойствия людей. Четвертое – изучение местных механизмов и компьютерных систем. Пятое – проведение опроса всего населения, сбор сведений и выделение из общей массы ценных технических специалистов и тех, кто имеет хорошее образование.
– В общем, все без изменений, и мы работаем согласно разработанного на поверхности плана?
– Да. Сейчас вам выделят помещения, выживших строителей и технарей, кто вам может помочь, и начинайте.
– Все ясно, но прежде чем начать, хочу спросить. Нам стоит чего-то опасаться?
– Думаю, что да, люди в бункере самые разные и многие долгое время находились на грани нервного срыва. Но вы не беспокойтесь, к каждой рабочей группе будут приставлены спецназовцы.
– Хорошо.
Качалины и подчиненные им работники отряда «Акинак» отправились в один из жилых отсеков, который уже был приведен в порядок и очищен от крови и трупов, а Василий вновь повернулся к бронелюку, и увидел Лану Ти-Року, девушку, которая за последний месяц стала ему очень дорога. Красивая стройная брюнетка в сером камуфляже, стояла в трех метрах от него, улыбалась и ждала пока он закончит разговор.
