Агентша скрылась в другой половине дома, и я выключил магнитофон.
Пробежав несколько сотен метров, я присел на скамейку в парке. Сделал новый заголовок в блокноте –
«Начальная цена заоблачная, так высока, что птице не долететь. Там в высоте плывет самолет, инженер его создал, пилот им управляет. Ни тот, ни другой не чувствуют головокружения, которое переживаю я здесь, на земле, одиннадцатого июля во время воскресных смотрин, глядя на листок, исписанный этой овцой.
Овца блеет, что при помощи небольшого косметического ремонта здесь можно сделать уютное гнездышко. Для сороки или для меня, размышляю я. Неужели овца не знает, что нельзя смеяться над ближним своим? Неужели овца не знает, что в волчьей шкуре я рыщу по степи смотрин, жаждущий и голодный, и всякое вранье, всякое лживое предложение об этом объекте недвижимости – для меня глубокое личное оскорбление?
Этим прекрасным летним днем я воспринимаю финский язык всерьез: не ищу подтекста, не обращаю внимания на логические ударения, не интересуюсь причудами диалектов, не восхищаюсь великолепным подбором слов. Как крыса ищет воду, так я ищу правду. Не для того, чтобы восхититься ею, а чтобы насытиться.
И ты, овца, этого не знаешь и заплатишь за это сполна.
На зеленые луга ты ведешь нас передохнуть, в сень ягодных кустов указываешь нам дорогу, вещаешь об урожае яблок и о том, какой изумительный сок гонит ближайшая фабрика из свежих плодов.
Изолгавшаяся, ты поглощаешь кислород летнего дня из черепа моего…
Риитта-Майя Лаакио, лет 37–43, сухая пергаментная кожа, на шее лопнувшие сосуды – следы длительного употребления алкоголя. Не следит за фигурой, падка на сладкое, возможно, из желания быстрого вознаграждения, что в данной сфере типично. Состоит в непрочном союзе, гражданском браке? Не из свободных женщин. Жительница Хельсинки, но не коренная. Не владеет манерой короткого разговора, подобно местным жителям, правильной интонации добивается напряженно (правда, образец фонограммы только семь минут). Юбка плиссе, свободная блузка, на шее небрежно повязанный шарфик. Одежда защитного стиля. Врет довольно успешно, судя по этому, и доходы приличны. Как она связана с „Фак- Системс'? Выясни. Интересная особа, доп. наблюдения на следующих просмотрах. Звякни ей в неподходящий момент».
Начало положено, я владею информацией о первом агенте.
Перекусил тремя яблоками и шоколадным батончиком, потом перечитал текст чужими глазами. Выглядит ясно, хотя и писался в бурю.
Окрыленный хорошим настроением, я добежал до красного дома, пролез во двор сквозь изгородь из боярышника и пометил свою территорию.
Счастье улыбается тому, кто имеет высокую цель. Проезжая на погрузчике через склад «Б», я заметил в углу на поддоне несколько пластиковых бутылок знакомой расцветки. Спрыгнул с сиденья удостовериться в своей находке. Всего 17 флаконов самого дорогого ароматического масла для массажа! Отложил в сторонку четыре и по одному вывез их за ворота. Можно считать, что сэкономил несколько сотен марок.
Находка добавила мне энергии. Вечером я провел сеансы с двумя марафонцами и позвонил Синикке, хотя та была записана только на следующий день.
Не прошло и пятнадцати минут, как Синикка разложилась на массажном столе в вызывающей позе. Смазав руки маслом, я взглянул на Синикку и оторопел. Она намазала ногти на ногах таким же темно- красным лаком, как и Хелена.
Остудив свой пыл, я начал с живота. Круговыми движениями скользил от лобка к внутренней поверхности бедер, пытаясь не смотреть на пальцы ног. Синикка принялась постанывать. Закатив глаза, она крутила головой, непрестанно повторяя мое имя, хотя условия регулярного обслуживания запрещали произносить мое имя во время сеанса.
Я ускорил движения, довел ее до экстаза и, прежде чем она соскользнула с массажного стола, протянул руку.
– Что такое?
– Деньги.
– Так грубо после сладких минут?
– Двести марок сюда, на лапу. И никогда больше не крась ногти этим цветом. Никогда. Синикка протянула деньги.
– Зачем ты так?
– Свободна.
Она ушла, а меня трясло. Я подогрел приготовленный днем рыбный суп. Ел, а в желтый бульончик капали слезы. Швырнул тарелку в мойку и заставил себя работать.
Автоответчик фирмы «Квадратные метры» посоветовал мне связаться по мобильнику либо с Рииттой- Майей Лаакио, либо с Ярмо Кесамаа.
Я записал номер мобилы Кесамаа и вышел с телефоном на балкон. Желтый листок с доски объявлений я приклеил на балконную дверь, чтобы не забывать о насущной необходимости курения.
Шум автомагистрали заглушал голос Кесамаа. Я представился господином таким-то и сказал, что меня интересуют все дома на продажу в этом районе. Кесамаа ответил, что сейчас завернет на заправку. – Итак!
Шум двигателя смолк. Кесамаа рассказал об объектах, выставленных в данный момент на продажу – лучших образцах индивидуальной застройки. Цены достойных объектов стартовали с миллиона с хвостиком и устремлялись в самое небо. Однако уже за миллион триста свой уголок обеспечен, а если хочется пройти испытание картофельным наделом, то в получасе езды от Хельсинки найдется и это.
– Я никуда не уеду из Хельсинки. Послышалось чирканье зажигалки.
