всему Миннеаполису и Сент-Полу.
— Зачем ты это делаешь, Сэм? — спросил Уайетт. — Неужели этой семье мало досталось?
— Зависит от обстоятельств. Если окажется, что этот член семьи убил двух других, ответ будет положительным.
— На вскрытии выяснилось что-то, о чем я не знаю?
— А почему ты вообще должен об этом знать? — с вызовом осведомился Ковач. — Подобная информация строго конфиденциальна.
Уайетт проигнорировал его слова, давая понять, что его не интересует мнение заурядного копа.
— Ты обращаешься с ним так, словно точно знаешь, что Майк был убит.
— У нас есть на то основания, — отозвался Ковач. Вынув из внутреннего кармана фотографии, он разложил их на подоконнике. — Во-первых, Майк проделал это в ванной. Многие самоубийцы так поступают, но ему было нелегко въехать туда в инвалидном кресле ~ и притом задним ходом. Это заметила Лиска. Я подумал, что он, возможно, хотел снабдить нас аккуратной сценой гибели, но куда вероятнее, что для нас постарался кое-кто другой. Когда в последний раз Майк о ком-то заботился? Оружие хранилось у него в спальне в шкафу. Тогда почему он не застрелился там? Едва ли чтобы не создавать беспорядка: у него не квартира, а свинарник. Прибавьте к этому преступление, совершенное Нилом Фэллоном в прошлом, историю его отношений с отцом и то, что он не сообщил о своем пребывании в доме Майка.
— Но время его пребывания там не совпадает с временем смерти, — заметил Леонард.
— Время смерти никогда нельзя определить с точностью, — сказал Ковач. — Стоун вам это объяснит.
— Но ведь в результатах вскрытия нет никаких указаний на убийство, не так ли? — осведомился Уайетт.
Ковач пожал плечами и перевел взгляд с фотографий на окно в комнату для допросов. Нил Фэллон сидел, опираясь локтями на стол и обхватив руками голову. Лиска стояла рядом, наклонившись к нему.
— Если той ночью между вами произошло нечто более серьезное, лучше расскажите нам об этом, Нил, — спокойно сказала она, словно давая дружеский совет. — Снимите груз с вашей души.
Фэллон покачал головой:
— Я не убивал старика.
Казалось, будто его голос доносится из телевизора, стоящего на консоли у окна. Видеокамера была направлена на него и Лиску — их уменьшенное и искаженное изображение виднелось на экране.
— Я ударил его, — продолжал Нил. — Что может быть серьезнее? Ударил по лицу родного отца, да еще прикованного к этому чертову креслу. А теперь он мертв.
— Мы сделаем нейтронную активацию, — сказал Ковач Леонарду и Уайетту. — Возможно, это его припугнет и заставит признаться.
— А если нет? — спросил Леонард.
— Тогда я извинюсь за причиненные неудобства, и мы попробуем что-нибудь еще.
Уайетт нахмурился:
— Почему бы вам не подождать заключения Стоун? Зачем зря мучить человека? В конце концов, Майк был одним из нас…
— И он заслужил, чтобы мы сделали для него больше, чем требуют формальности. — Ковач начал терять терпение. — Ты хочешь, чтобы я отмахнулся от этого дела, Эйс? Хочешь пойти к Стоун и попытаться убедить ее приписать и эту смерть несчастному случаю, дабы легенда о Железном Майке не потускнела? А если этот громила в самом деле его прикончил?
— Ковач… — начал Леонард.
Сэм устремил на него свирепый взгляд:
— Что “Ковач”? Это отдел убийств! Мы расследуем случаи насильственной смерти. Майк Фэллон умер именно такой смертью, а мы хотим поскорее забыть об этом, не вдаваться в причины, потому что нам страшно: ведь лет через пять мы сами можем оказаться на таких же фотографиях. Самоубийство нас пугает — нам известно, до чего работа может довести человека, оставив его ни с чем!
— Может быть, ты именно потому предпочитаешь думать, что это убийство, Сэм? — осведомился Уайетт. — Если Майк Фэллон не убивал себя, то, возможно, и ты этого не сделаешь?
— Нет, — покачал головой Ковач. — Я бы мог ничего не заметить, если бы Лиска буквально не ткнула меня носом. Она была права, отнесясь к этому как к любой насильственной смерти, требующей расследования. Здесь творится слишком много неладного, чтобы смотреть на это сквозь пальцы.
Уайетт пожал плечами:
— Я просто хочу проявить должное уважение к единственному оставшемуся в живых члену семьи Майка. По крайней мере, до тех пор, пока медэксперт не сообщит нам что-либо конкретное.
— Прекрасно! Если бы ты имел право голоса, может быть, я бы к тебе прислушался. Но я присутствовал на вечеринке по случаю твоей отставки, Эйс, если только мне это не приснилось. Поэтому твое мнение о моем расследовании значит для меня не больше кучки крысиного дерьма.
Эйс Уайетт побагровел. Леонард поспешил вмешаться:
— Вы переходите границу, Ковач.
— Границу чего? Целования в задницу? — отвернувшись, пробормотал Ковач.
Гейнс, прихлебатель Уайетта, стоял в дальнем углу комнаты, глядя на него с самодовольной ухмылкой школьного ябеды. Ковач с отвращением посмотрел на него и снова повернулся к лейтенанту и Уайетту.
— Если я позволил себе лишнее, прошу прощения, — извинился он без малейшего намека на искренность. — У меня была чертовски тяжелая неделя.
— Нет, — со вздохом промолвил Уайетт. — Ты прав, Сэм. Я не имею права голоса. Это твое расследование. Если ты хочешь проучить Нила Фэллона и навлечь судебный иск на департамент, потому что нуждаешься в визите к психоаналитику, не мое дело вмешиваться. Как бы мне ни хотелось, чтобы этого безобразия не происходило.
— Ну, а мне бы хотелось мира во всем мире и чтобы “Викинги” выиграли суперкубок, прежде чем я умру. Что до безобразия, Эйс, то тебе должно быть известно, что убийство — безобразное явление.
— Если это действительно убийство.
— Вот именно. И если это убийство, я доберусь до того, кто это сделал, кем бы он ни был!
Он снова устремил взгляд в затемненное окно, наблюдая за допросом.
— Вы правша или левша, мистер Фэллон? — спросил Элвуд.
— Левша.
Элвуд поставил на стол набор маленьких контейнеров и ватных тампонов. Фэллон выпрямился на стуле.
— Мы приложим к вашим пальцам тампоны с пятипроцентным раствором азотной кислоты, — объяснила Лиска. — Это не больно.
Ковач посмотрел на фотографии Майка Фэллона.
— Господи! — пробормотал он, подбирая одну за другой и откладывая в сторону. Его пульс бешено колотился.
— В чем дело? — спросил Уайетт. Ковач разглядывал последнюю фотографию. И как он только этого раньше не заметил?
— Пожалуйста, протяните левую руку, мистер Фэллон, — попросил между тем Элвуд, готовя тампон.
Нил Фэллон поднял с колена заметно дрожавшую руку.
Ковач поднес снимок к оконному стеклу, получив как бы комбинированное изображение отца и сына. Мертвый Майк Фэллон с размозженной головой; оружие, убившее его, лежит на полу справа от инвалидного кресла, очевидно выпав из руки, когда старика покидала жизнь.
— Мистер Фэллон?
Вопросительные интонации в голосе Элвуда отвлекли Ковача от фотографии.
— Мистер Фэллон, мне нужно, чтобы вы протянули руку.
— Нет! — Нил Фэллон отодвинул свой стул от стола и поднялся. — Я не обязан и не буду этого делать!
— Это совсем нетрудно, Нил, — сказала Лиска. — Конечно, если вы его не убивали.
