— Действительно. И не стоит спрашивать, долго ли проживет твой брат. Но ты забыла, что поскольку твой сын еще слишком молод, чтобы управлять империей, регентом станет герцог, твой муж, и…
Он прервался и взглянул на Лэру с пониманием.
— Ну да, конечно! Ты несомненно уже позаботилась о том, чтобы в нужное время превратиться в безутешную вдову. Я здорово недооценивал тебя. Твой план настолько же логичный и последовательный, насколько дьявольский. Мои поздравления.
— Но теперь ты все погубил, — яростно прошипела Лэра.
— Если я выполню требование Рейзена и помогу выполнению твоего плана, я останусь ни с чем, кроме того, что он кинет мне как собаке кость. В любом случае это будет далеко от того, что я могла бы достигнуть, не вмешайся ты со своей дурацкой идеей. Если бы я получила регенство, я сделала бы тебя главным магом империи. Если это все, чего ты хочешь, то почему же, во имя всех богов, ты не сказал мне?
— Ну, это вопрос доверия, — замялся Калладор.
— А мне это нелегко дается. Сила привычки, я полагаю. И я не мог ожидать, что твоя идея окажется настолько дерзкой и честолюбивой. Должен признать, ты превзошла меня по всем статьям. Я хотел бы раньше подумать об этом, но увы! слишком поздно.
— Может, и нет, — сказала Лэра, пока Калладор проделывал магические жесты, чтобы открыть дверь в свои покои. Она распахнулась с громким скрежетом.
— Может, у нас еще есть шанс…
— Невозможно, — возразил маг.
— Мы не можем предать Рейзена. Он имеет надо мной такую же власть, как я над тобой. Мне пришлось дать ему такой же залог, как я получил от тебя. Теперь мы с ним связаны. Если я предам его, мне будет от него не уйти.
— Тогда тебе следует забрать этот залог, — сказала Лэра.
Калладор нервно хихикнул.
— Проще сказать, чем сделать, моя дорогая. Уж не надеешься ли ты, что он его случайно обронит где-нибудь?
— Как он выглядит? — спросила она.
— Прядь волос, так же как у тебя, и он хранит ее в медальоне на шее.
— А если медальон окажется пустым? Насколько вероятно, чтобы он открывал его для проверки?
Калладор поднял брови.
— Думаю, не станет, — признался он.
— Но как ты вытащишь оттуда мои волосы? Заберешься к нему в спальню, пока он будет отдыхать? Не думаю. Если я попробую так сделать, он почувствует мое присутствие, и это будет моим концом.
— Но он не связан со мной такими узами, — сказала Лэра.
— Ты хочешь пойти на такой риск? — не поверил Калладор.
— Если он проснется и обнаружит тебя, то разорвет тебя на куски.
— Нет, если он будет рад моему присутствию, — заявила она.
Глаза Калладора округлились.
— Не хочешь же ты сказать…
— Как давно у него не было женщины? Он сохранил эту способность, как ты думаешь?
Калладор ошеломленно уставился на нее, не в силах сказать ни слова.
Наконец, он выдавил из себя.
— Я… я не знаю. Но… ты же не серьезно… ты не собираешься… отдаться ему?
Губы Лэры скривились в горькой усмешке.
— Когда ты привел меня к нему, я боялась, что он именно этого и пожелает, и подумала, что лучше умереть. Но теперь я не вижу другого выхода, так что придется ненадолго позабыть о своей брезгливости.
Калладор, шатаясь, упал в кресло и его руки нервно сжали ручки кресла. Он покачал головой.
— Даже если так, это все равно ужасный риск. Поведение Рейзена непредсказуемо. Я никогда не слыхал, чтобы у него были женщины…
Он взглянул на нее.
— Он может повредить тебе. Даже убить.
— Я знаю, — ответила Лэра.
Мысль о том, чтобы лечь с Рейзеном, наполняла ее ужасом. Но в то же самое время ее охватывало странное, болезненное и необъяснимое возбуждение при мысли о том, какой громадный риск ей предстоит. И ей придется стать первой женщиной, которая переспит с ним за несколько последних веков. А невзирая на его устрашающую наружность, в душе он оставался человеком, мужчиной… А их действия поддаются контролю. В этом искусстве ей не было равных. Она станет единственной женщиной, переспавшей с онсхеглином, самым ужасным и сильным онсхеглином из всех… А попытаться завоевать его…
— Клянусь всеми богами, — медленно произнес Калладор, пристально наблюдая за ней.
— Мысль об этом возбуждает тебя!
— Лэра поняла, что забыла следить за выражением своего лица. Он не должен знать.
— Возбуждает? Ты сошел с ума?
— Выражение твоего лица…
— Если ужас, от которого теряешь разум, может быть назван возбуждением, то ты прав, — произнесла она, вздрагивая от притворного страха.
— И что ты знаешь о возбуждении? Что ты знаешь, кроме своих заунывных заклинаний? Из-за тебя мы оба попали в эту ситуацию! Из-за тебя мне придется совершить нечто… немыслимое! И если я не выживу или сойду с ума, то это падет на твою голову! Клянусь Хэлином, если бы я стала мужчиной, я бы удавила тебя голыми руками! Ты продал себя чудовищу, а потом со мной поступил так же! И теперь мне придется спасать нас обоих! Будь ты проклят, Калладор! Будь проклята твоя глупость!
Маг с позором опустил голову.
— Ты права, Лэра. Я был дураком, ослепленным собственным честолюбием. Хотел бы я как-то помочь тебе. Я действительно сожалею, что втравил тебя во все это. Прости меня.
— Слова, — сказала она презрительно.
— Легко извиняться, пока я должна приносить эту ужасную жертву.
— Это правда, — с несчастным видом простонал Калладор. Он поднес руки к шее и расстегнул цепочку золотого медальона, в котором хранилась ее прядь волос.
— Вот, возьми. Я освобождаю тебя от нашей связи. Это меньшее, что я могу и должен для тебя сделать.
Лэра улыбнулась. Прекрасно, подумала она, то, что надо.
— Может, ты и правду говоришь, — ее голос смягчился.
— Ты был мне учителем и другом, Калладор. Ты думал, что делаешь доброе дело для нас обоих. Я прощаю тебя.
— Я помогу тебе вернуться, — сказал Калладор.
— Я не могу тебе позволить отважиться на такой шаг. Пусть Рейзен накажет меня.
— Нет, — возразила Лэра.
— Может, у нас еще все получится. Мы постараемся достигнуть цели. Но сначала тебе надо освободиться от Рейзена.
— И ты пойдешь на это… ради меня? — изумленно спросил старый маг.
— Нет, ради нас, — сказала Лэра.
— Ради нас обоих. Жди меня здесь. Или я верну тебе залог, или умру.
Когда она пробиралась обратно в огромную залу, коридоры были пусты. Медные светильники
