потом и вовсе отодвинулись далеко в сторону. Теперь снаружи доносился лишь приглушенный вой ветра, который то нарастал, то стихал совсем. Зажглось внутренне освещение, и за иллюминаторами встал непроглядный мрак. Если не считать ускорения, вполне можно было представить себе, что сидишь в каком- нибудь кабинете.
Братья Дазгубта и Вил отправились домой раньше, чем большинство остальных гостей. Вила удивило, что Дилип решил так рано уйти с вечеринки. Он подумал о девушке, с которой видел его днем.
— А чем кончилось с Гейл Паркер, Дилип? Мне показалось… — Вил замолчал на полуслове, потому что вспомнил собрание женщин, на которое случайно наткнулся, когда бродил по поляне.
Обычно беззаботный и жизнерадостный Дилип Дазгубта грустно пoжал плечами.
— Она… она не захотела играть. Гейл вела себя достаточно вежливо но ты же знаешь, как это бывает. Я вообще заметил, что общаться с девушками с каждым днем становится все труднее. Боюсь, нам предстоит принять несколько жестких решений.
Вил понял, что необходимо сменить тему разговора.
— А вам известно, кто принес сверко-мяч?
Рохан ухмыльнулся и с удовольствием подхватил разговор на эту безобидную, по его мнению, тему:
— Потрясающая штука, не правда ли? Я и раньше видел сверко-мячи, но таких — никогда. Разве не Тюнк Блюменталь принес его?
Дилип покачал головой.
— Я был возле поля с самого начала. Мяч принесли люди Фрейли. Я видел, как они вышли с ним из шаттла. Тюнк присоединился к игре уже после того, как было сыграно несколько партий.
«Именно это и сказал мне Фил Генет».
Продолжая ускорение, флайер начал медленно разворачиваться, но пассажиры догадались об этом только по неприятному ощущению в животе. Они уже пролетели половину пути до дома.
Вил откинулся на спинку сиденья и начал не торопясь обдумывать события прошедшего дня. Когда он жил в своем времени, расследование преступлений не требовало такого невероятного напряжения всех сил. Там все было именно тем, чем казалось. Над ним стояло начальство, были клиенты, он всегда мог прибегнуть к помощи юристов. Как правило, эти люди работали с ним долгие годы; он знал, кому из них можно доверять. Здесь же параноикам было где разгуляться. Если не считать Линдеманна, Вил никого из прошлого не знал. Строго говоря, все выстехи производили впечатление людей неуравновешенных. Шансон, Королева, Лу — все они прожили гораздо больше, чем он, иные из них на целые тысячелетия. Иногда они казались Вилу куда более странными, чем те типы, с которыми ему приходилось иметь дело раньше. И еще Генет. Вот он-то не производил на Вила впечатления человека со странностями: ему не раз приходилось встречаться с подобными типами. Многое из прошлой жизни Генета оставалось загадкой, но после сегодняшней ночи Вил с очевидностью понял одно: Фил Генет стремился к бесконтрольной власти над людьми. Убивал он кого-нибудь или нет, насильственная смерть, с точки зрения его морали, считалась явлением вполне допустимым.
С другой стороны, Блюменталь производил впечатление действительно симпатичного парня. Как и Вил, он отправился в будущее не по своей воле, только у него не было заклятого врага, вроде Линдеманна.
Бриерсон подавил улыбку. В стандартных детективных сюжетах именно симпатичный персонаж обязательно оказывался преступником. В реальном же мире события редко принимали такой оборот… Проклятие. В этом реальном мире может произойти все, что угодно. Ладно, какие есть основания для того, чтобы заподозрить Блюменталя? Тут Вил ничего не смог придумать. На самом деле, о Блюментале было известно совсем не много. ГринИнк 2201 года упоминал о нем, как о десятилетнем ребенке, который потом работал на компанию, занимавшуюся добычей полезных ископаемых и принадлежавшую его семье. О самой компании информации нашлось и того меньше. Она была совсем маленькой и занималась разработками в области хвоста кометы. В результате у Вила было меньше достоверной информации о Блюментале, чем о любом другом выстехе, в том числе и Генете. Учитывая, что он последним покинул цивилизацию, никто не мог написать биографию Тюнка. Только из его собственных слов следовало, что он попал в пузырь в 2210 году. Это вполне могло произойти гораздо позже, может быть, из самого сердца Своеобразия. Он утверждал, что в результате несчастного случая произошел взрыв, и его забросило прямо на Солнце. Этот факт тоже нигде и ничем не подтверждался. А если взрыв произошел не случайно, тогда, скорее всего, Тюнк стал проигравшим в битве, где применялось ядерное оружие и пузыри, и где победители стремились к полному уничтожению побежденных.
Вила неожиданно заинтересовало, какое место занимает Тюнк в списке подозреваемых «инопланетян», составленном Шансоном.
Разбросанные среди деревьев фонари встретили их веселым, уютным светом, когда флайер приземлился. Вил и братья Дазгубта покинули шаттл, чувствуя легкое головокружение от возвращения в обычное поле тяготения.
Они приземлились на улице, где жили. Вил пожелал Рохану и Дилипу спокойной ночи и медленно зашагал в сторону своего дома. Он никак не мог вспомнить, когда еще такое количество самых разнообразных событий уместилось бы в один длинный день. Остаточный эффект парализующего выстрела наложился на общую усталость. Вил взглянул вверх, увидел только листья, освещенные уличными фонарями, но не было никаких оснований сомневаться, что его роботы-защитники парят где-то над головой, скрытые густыми кронами деревьев.
Такая невинная штука — сверко-мяч. Да и объяснение может оказаться вполне банальным: возможно, Елена дала его республиканцам, или они сами его где-нибудь раздобыли. Ведь мяч всего лишь одно из множества других изобретений выстехов. То, что Елена решила пока не обсуждать с ним сейчас события сегодняшнего дня, было хорошим знаком. Возможно, выспавшись, он сможет посмеяться над Генетом.
Вил уже подходил к своим владениям. Протянул руку, чтобы открыть ворота… и застыл на месте. Краской из пульверизатора на воротах было написано крупными буквами:
НИЗКАЯ ТЕХНОЛОГИЯ ВОВСЕ НЕ ОЗНАЧАЕТ ПОЛНОЕ ЕЕ ОТСУТСТВИЕ.
Вил еще не успел сообразить, что все это может означать, когда оказался в самом центре ослепительно яркого светового пятна. Робот-защитник Елены опустился на высоту человеческого роста рядом с плечом Вила. Яркий луч его прожектора падал прямо на ворота.
Бриерсон подошел поближе: краска еще не успела засохнуть и поблескивала в ярком свете. Он тупо уставился на буквы.
Краска в горошек, зеленое на пурпурном. Ярко-зеленые кружочки были отчетливо видны, даже в тех местах, где краска немного потекла. Такое можно нередко увидеть на дисплее компьютера — но Вил еще ни разу не видел ничего подобного в реальном мире.
Робот донес голос Елены:
— Посмотрите хорошенько, Бриерсон. А потом заходите в дом. Нам нужно поговорить.
Глава 14
Свет в доме зажегся еще до того, как Вил дошел до крыльца. Оказавшись в гостиной, он уселся в свое любимое кресло. Сразу загорелись два голографических изображения: на одном была Елена, на другом Делла. Обе показались Вилу ужасно сердитыми. Елена заговорила первой:
— Я хочу убрать Тэмми Робинсон из нашего времени, инспектор.
Вил собрался было пожать плечами в знак своего безразличия, но, взглянув на Деллу, вспомнил, что практически стал арбитром в их споре о Тэмми Робинсон.
— Почему?
— Это же очевидно. Мы договорились, что позволим ей остаться в реальном времени до тех пор, пока она не будет вмешиваться в наши дела. Теперь и дураку ясно, что кто-то поддерживает республиканцев Нью-Мехико, и она самый подходящий подозреваемый.
