Я знала, что он никогда не сделает мне ничего плохого. Он был… мой друг, и я ему доверяла. Но почему же он не доверял мне? У него была тысяча возможностей открыть мне свою невероятную тайну, но он этого не сделал!
Не выдержав, я подозрительно покосилась на него и с раздражением спросила:
— Ну, и кто же ты такой? Человек, который превратился в тигра, или тигр, превратившийся в человека? Или ты типа оборотень? А если ты меня укусишь, я тоже стану тигром?
Молодой человек склонил голову, озадаченно глядя на меня, однако не сразу нашелся с ответом. Несколько мгновений он молча разглядывал меня своими внимательными синими тигриными глазами. Честно признаться, мне стало немного не по себе под этим взглядом.
— Знаешь что, Рен? Мне было бы спокойнее, если бы ты держался от меня чуть подальше, пока мы разговариваем.
Он вздохнул, но беспрекословно отошел в угол и, опустившись на стул, откинулся вместе с ним к стене, балансируя на двух ножках.
— Келси, я отвечу на все твои вопросы. Только наберись терпения и позволь мне все объяснить.
— Хорошо. Объясняй.
Пока он собирался с мыслями, я с жадностью разглядывала его. Нет, у меня просто в голове не укладывалось, что передо мной сидел мой тигр, то есть что тигр, за которым я ухаживала, оказался вот этим молодым человеком!
В его внешности не было ничего тигриного, за исключением глаз. У него были полные губы, квадратный подбородок и изящный аристократический нос. Я никогда в жизни не встречала никого, похожего на него. Это трудно объяснить, но в нем было нечто особенное, какая-то утонченность. От него так и веяло уверенностью, силой и благородством.
Даже босиком и в самой обычной одежде он выглядел властным. И даже не будь он так хорош собой — а он был невероятно хорош собой, — я бы все равно не могла бы отвести от него глаз. Возможно, все дело было в его тигриной сущности. Тигры всегда казались мне особами царской крови. Они приковывали мое внимание. А мой собеседник был столь же прекрасен в облике человека, как и в образе тигра.
Я доверяла своему тигру, но могла ли довериться человеку? Сидя на краешке ветхой кровати, я настороженно изучала его, не скрывая своих сомнений. Молодой человек не противился моему беззастенчивому разглядыванию, мне показалось, что оно его даже забавляет, словно он читал мои мысли.
Наконец я первая нарушила затянувшееся молчание.
— Ну, Рен? Я слушаю.
Он быстро ущипнул себя большим и указательным пальцами за переносицу, потом провел рукой по блестящим черным волосам, небрежно и очень мило растрепав их.
Уронив руку на колено, он задумчиво посмотрел на меня из-под густых ресниц.
— Ах. Келси… Келси… Даже не знаю, с чего начать. Мне столько всего нужно рассказать тебе, что я просто теряюсь…
Голос у него был негромкий, благородный и очень искренний, поэтому я тут же подпала под его очарование. По-английски он говорил превосходно, хотя и с легким акцентом. У него был вкрадчивый медовый тембр голоса — как раз такой, от которого девочки мгновенно тают и уносятся в страну грез. Я поспешно одернула себя, и он тут же пытливо посмотрел на меня своими глубокими синими глазами.
Сомнений не было, между нами сразу же установилась почти осязаемая связь. Возможно, все дело было в его привлекательности, а может быть, в чем-то еще, чего я пока не понимала. Так или иначе, его присутствие меня волновало. Я попыталась отвернуться от него, чтобы взять себя в руки, но ничего хорошего из этого не вышло — очень скоро я принялась крутить пальцы, тупо уставившись на свои кеды, нервно притоптывающие по бамбуковому полу хижины. Когда наконец я нашла в себе силы снова поднять глаза, то увидела, что уголок губ моего собеседника слегка дрожит в улыбке, а одна бровь вздернулась вверх.
Я беспомощно откашлялась.
— Прости. Что ты говорил?
— Тебе трудно сидеть спокойно и слушать?
— Н-нет. Просто ты меня нервируешь.
— Раньше ты не нервничала рядом со мной.
— Ну да, но ведь раньше ты был не такой, как сейчас. Не могу же я держаться с тобой так же, как до этого!
— Келси, попытайся расслабиться. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.
— Хорошо. Тогда я лучше сяду себе на руки. Так будет лучше?
Он рассмеялся.
«Боже мой. У него даже смех волшебный».
— Умение сохранять неподвижность — это то, чему мне пришлось научиться, попав в шкуру тигра. Видишь ли, тиграм приходится очень подолгу лежать без движения. Это умение требует терпения, и оно тебе понадобится во время моего рассказа.
Он расправил сильные плечи, протянул руку и дернул за тесемку фартука, висевшего на крюке. Несколько мгновений он рассеянно крутил ее в пальцах, а потом сказал:
— Понимаешь, мне придется поторопиться с рассказом. Каждый день я лишь на несколько минут обретаю человеческий облик — точнее, ровно на двадцать четыре минуты каждые двадцать четыре часа — и поскольку очень скоро я снова превращусь в тигра, мне хотелось бы с пользой провести отпущенное время. Ты уделишь мне эти несколько минут?
Я с шумом выдохнула.
— Да. Я хочу выслушать твой рассказ. Пожалуйста, продолжай.
— Ты помнишь легенду о принце Дирене, которую мистер Кадам рассказал тебе в цирке?
— Да, помню. Постой-ка… Ты хочешь сказать…
— Эта легенда в основном правдива. Я — тот самый Дирен о котором рассказывал мистер Кадам. Я был принцем империи Муджулайн. Правда и то, что мой брат Киршан и моя невеста предали меня, но вот конец этой легенды не соответствует действительности. Я не был убит, как полагали люди. Мы с моим братом Кишаном были заколдованы и превращены в тигров. На протяжении долгих столетий мистер Кадам преданно хранил нашу тайну. Прошу тебя, не осуждай его за то, что он привез тебя сюда. Это моя вина. Понимаешь… ты нужна мне, Келси.
Во рту у меня вдруг пересохло, и я всем телом подалась вперед, чуть не свалившись с края постели. Поспешно откашлявшись, я села поудобнее, надеясь, что Рен этого не заметил.
— Э… что значит, я тебе нужна?
— Мы с мистером Кадамом уверены, что только ты можешь разрушить заклятие. Ты уже каким-то чудом освободила меня из моей неволи.
— Прости, но это не я освободила тебя, а мистер Кадам. Это он выкупил тебя на свободу.
— Нет. Мистер Кадам не мог выкупить меня до твоего появления. После своего пленения я не мог ни превратиться в человека, ни получить свободу до тех пор, пока в мою жизнь не придет что-то особенное. Сейчас я сказал бы — кто-то особенный. Это оказалась ты, Келси.
Рен намотал тесемку фартука себе на палец, а я, как завороженная, смотрела, как он разматывает ее и начинает накручивать снова. Потом подняла глаза на его лицо, обращенное к окну. Он выглядел спокойным и безмятежным, но я отчетливо видела в его чертах следы глубокой, скрытой печали. Солнце сияло в окне, занавеска тихонько колыхалась от ветерка, бросая пятна света и тени на лицо Рена.
— Хорошо, но что тебе от меня нужно? — выпалила я. — Что я должна сделать?
Он снова обернулся ко мне и продолжал:
— Мы не случайно пришли в эту хижину. Здесь живет один шаман, монах, и только он один сможет объяснить нам твою роль во всем этом деле. Он отказывался открывать нам правду до тех пор, пока мы не найдем тебя и не приведем к нему. Даже я не знаю, почему ты оказалась избранницей и что от тебя требуется. Но этот шаман сразу твердо сказал, что будет говорить только с нами и только наедине. Вот почему мистер Кадам не смог сопровождать тебя.
