3 мая большие сани выезжают в Певек. Мы бережем малые сани, потому что на них мотор проработал уже много часов, законные сроки прошли, и он может внезапно отказаться работать. А на больших санях мотор был сменен в марте (у нас был только один запасной мотор). Эти сани новее и надежнее, а малые имеют уже долгий стаж работы и аварий на Новой Земле.
Сани уходят в Певек и пропадают, хотя пурги нет. Только 5-го днем они возвращаются. Оказывается, дорога в Певек стала отвратительна, торосы обнажились, и от ударов у обоих лыж лопнула поперек верхняя алюминиевая покрышка – пришлось скреплять их продольными уздечками из железа. Теперь неизвестно, на какие сани ставить запасную лыжу: на малых санях лыжи также лопнули. Решаем пока хранить единственную лыжу про запас и производить ремонт старых лыж до последней возможности.
Аэросани нынче поставили рекорд по перевозке грузов: кроме громадной лыжи, не входившей в корпус саней и привязанной снаружи, Денисов привез несколько семиметровых досок, которые больше чем на метр длиннее корпуса. Доски были привязаны с боков, и концы их торчали далеко вперед. Из этих досок Перетолчин сделает нам лодку для поездки весной вверх по Чауну. Другой рекорд по перевозке грузов аэросани поставили зимой, доставив из фактории на правом устье Чауна сюда, в культбазу, большую железную бочку с керосином весом в 200 килограммов.
7 мая большие сани ставят еще один рекорд: в один день они доходят до юго-восточной окраины Чаунской равнины и возвращаются обратно в Чаунскую культбазу за новым запасом бензина. Малые сани на этом перегоне опять пострадали – вырван один из тяжей, соединяющих лыжу с шасси.
Новый маршрут продолжен вверх по большому правому притоку Чауна – реке Алькаквунь. Эта река собирает свои воды на склонах Анадырского плато и затем течет через равнину. Куда она впадает, мы никак не можем узнать: усть-чаунские чукчи, по словам Укукая, считают Алькаквунь притоком Паляваам, Ионле же на карте, которую он рисовал для нас, направил Алькаквунь в Чаун, и даже очень далеко от устья, к самым холмам Чаанай. Ионле нарисовал нам очень хорошие карты – видно, что он много ездил и умеет наблюдать.
До сих пор мы не могли при наших разъездах выяснить направление этой реки. Издали в равнине очень трудно проследить русло: оно не всегда сопровождается кустами, а низкие яры засыпаны снегом; ехать же по самой реке невозможно: она образует в пределах равнины множество меандров (изгибов), и, чтобы следовать им, нужно потратить очень много времени.
Наша новая база выбрана очень удачно для астропункта – это одинокий холм у выхода реки из гор, увенчанный острым утесом-кекуром. Со всех сторон за десятки километров можно увидать этот холм, возвышающийся в виде плоской чаши.
Не буду описывать экскурсий с астропункта – снова восхождение на горы, геологические исследования, съемка.
9 мая мы двинулись вверх по реке Алькаквунь. Опять тяжелая задача – по какому из притоков идти? Какой из них позволит нам пройти глубоко в Анадырское плато?
Анадырское плато состоит из мощной толщи чередующихся покровов лав и вулканических туфов. Чтобы изучить его строение, нам надо пройти возможно дальше на юго-восток и подняться в нескольких местах на высокие горы, измеряя анероидом высоту залегания отдельных лавовых покровов.
В этот раз мне удалось убедить Денисова взять кроме полных баков еще четыре банки с бензином; две из них мы оставим где-нибудь, пройдя 60 километров, и таким образом обеспечим себе большой радиус действия.
В пятидесяти километрах от астропункта мы попадаем в интересное место: долина суживается и вся загромождена моренами, между ними – большие наледи. По долине реки Алькаквунь ледник спускался гораздо ниже, чем в Анюйском хребте: там мы находили конечные морены на высоте 500 метров над морем, а здесь всего на 250 метрах. Это и понятно – рядом к востоку лежал мощный центр оледенения, высокий Чукотский хребет, где скоплялось огромное количество льда.
Мы останавливаемся на моренах и сейчас же лезем на гору. Всегда хочется посмотреть, что дальше вверх по реке; этот вопрос важен и с научной и с практической точки зрения. Вид с горы очень интересен: Анадырское плато ниспадает к Чаунской равнине уступами, сложенными горизонтальными покровами молодых лав – базальтов, андезитов, липаритов. Эти уступы разрезаны глубокими ущельями, которые выгрызли ледники, недавно сползавшие с плато, поэтому мы видим дикий хаос вершин, черных и мрачных, припудренных снегом.
С горы мы разглядели, что нам надо будет пройти громадную наледь, потом подняться по узкой глубокой долине, изгибающейся к югу и скрывающейся среди обширных вершин плоскогорья.
На следующий день мы храбро пускаемся по наледи, сплошь покрытой глубоким потоком воды. Что будет через несколько дней, когда мы пойдем назад? Обойти наледь невозможно: она занимает все дно ущелья до крутых обрывистых склонов и может запереть нас на плоскогорье, как в ловушке.
Пройдя несколько километров по наледи, мы входим в узкую долину. Она имеет типичный для районов древнего оледенения корытообразный вид с крутыми стенками. Быстро двигаемся мы вверх по ней, к югу, и через два десятка километров открывается удивительная картина: речка, являющаяся истоком реки Алькаквунь, появляется из боковой маленькой долины с востока, а прямо перед нами – широкая и плоская долина без всякого русла, тянущаяся на юг и все более расширяющаяся.
Это, очевидно, перевал в какую-то реку системы Анадыря. Высота его ничтожна – всего 370 метров над уровнем моря, в то время как через Анюйский хребет мы переваливали на высоте 900 метров! Через этот перевал когда-то спускался мощный ледник, а теперь здесь может быть проложена удобная трасса аэросанного сообщения между Чау ном и селениями долины Анадыря.
С жадным любопытством мы мчимся на юг по этой плоской долине. Куда приведет нас она? На протяжении 30 километров мы совсем не спускаемся: анероид, как я его ни стукаю, показывает все время одну и ту же высоту с колебаниями в 5–10 метров. Мы пересекаем две плоские впадины среди долины с едва заметными берегами. Это, наверно, озера Йогытхын (озера ветров), которые нам рисовал Ионле. Многочисленные заструги, обращенные мордами на север, подтверждают название озер и доказывают, что ветер здесь дует на юг. Следовательно, мы уже перевалили водораздел. Неудивительно, что через этот низкий перевал воздух должен передвигаться с большой силой.
Наконец мы пересекаем русло какой-то реки с обильными кустами. Вероятно, это река Пыкырваам, о которой мне говорили в 1933 году на Анадыре. Куда она течет – на запад или на восток? На западе долина как будто замкнута горами, а на восток открыта. Но кусты в русле слегка наклонены на запад, и, несомненно, вода течет в эту сторону. Впрочем, у нас еще хватит времени и бензина для исследования этой реки. Хорошо бы пройти возможно дальше на восток, чтобы увидеть центральную часть Чукотского хребта, которую до сих пор никому не удалось изучить.
После ночевки у любопытной группы острых гор, выделяющихся по своей форме среди столовых вершин плато, мы двигаемся на восток вверх по неизвестной реке. Мы проходим по пологим увалам, по наледям и достигаем узких долинок верховий реки. Наконец попадаем в такой узкий лог, что сани занимают все дно его между крутыми склонами. Если дальше будет так же узко, то мы не сможем даже повернуть назад.
Но долинка немного расширяется, и мы оказываемся на перевале. На север открывается система речек, впадающих в знакомую нам реку Паляваам, или Каленьмуваам, как ее называют чукчи-оленеводы, кочующие в ее верховьях. Эта река, главный приток Чауна, превышает его по своей длине.
С соседней высокой вершины, достигающей около 1200 метров, мы можем видеть изумительное зрелище – горы, заполняющие пространство во всех направлениях до самого горизонта. Мы стоим на одной из черных вершин, окружающих верховья нашей реки. Я назвал их Кольцом базальтов. На север от этого кольца лежит широкая впадина реки Каленьмуваам, и за ней тянутся цепи Чукотского хребта, уходящие на северо-запад. А на юге и западе нагромождено до горизонта бесконечное множество столовых вершин Анадырского плато, остатки изрезанных реками лавовых покровов, которые выливались на это громадное пространство в течение тысячелетий. Происходило это в геологической истории недавно, а по человеческому исчислению – сотни тысяч лет назад.
Когда стоишь на такой высоте, то кажется, что от этих снежных пространств исходит какое-то свежее дыхание, поднимающее ввысь. Становишься сам легким, и хочется подняться еще выше и лететь над горами все дальше и дальше.
Наиболее интересная для нас область, восточная, верховья Каленьмуваам, закрыта вершинами Кольца базальтов. Придется завтра взобраться еще на крайнюю восточную вершину.
