международную награду за выдающиеся географические путешествия, а Королевское географическое общество в Лондоне – медаль Виктории (1891). Заметим, что обе эти медали присуждаются в редких случаях и только за выдающиеся заслуги.
По возвращении из Гренландии Нансен занял скромную должность хранителя зоотомического кабинета при университете в Христиании. Осенью 1889 г. он женился на Еве Сарс – красавице, певице, спортсменке, дочери известного зоолога М.Сарса. Позже Ева родила Фритьофу шестерых детей, из которых до взрослого возраста дожило четверо.
В честь своей первой дочери – Лив – Фритьоф назвал один из островов Белой Земли (группа островов на северо-востоке Земли Франца-Иосифа), а рядом лежащий остров был им назван островом Евы (на российских картах эти два острова, соединенные небольшим перешейком, носят одно название – Евалив). Однако долгой и счастливой супружеской жизни у Нансенов не получилось – в 1907 г. Ева скончалась от тяжелой скоротечной болезни.
Но впереди еще было 18 лет совместной жизни, и на второй день после свадьбы молодые отправились в путешествие по Европе, во время которого Фритьоф читал лекции о своей Гренландской экспедиции в Швеции, Германии, Голландии, Англии и Франции. Вернувшись, он принялся за устройство «домашнего очага». По его указаниям недалеко от Христиании, в Люсакере, была выстроена небольшая вилла, внутреннее устройство комнат и вся обстановка которой были выдержаны в древненорвежском стиле. Фритьоф Нансен назвал свою виллу «Годтхоб» – в память об эскимосском селении, где ему пришлось провести целую зиму.
Между тем женитьба, свадебное путешествие и домашние заботы не смогли изменить характер и планы отважного путешественника. Как вспоминают его друзья, еще сватаясь за Еву, жених предупредил ее о том, что ему «надо будет отправиться к Северному полюсу». Невеста не возражала.
К тому времени Нансен вынашивал план новой научной экспедиции теперь уже в центральную часть Полярного бассейна. Идея плана, как уже отмечалось, впервые сформировалась во время плавания на «Викинге», но получила реальное подтверждение в возможности ее осуществления только 30ноября 1884 г., когда в норвежской газете «Моргенбла-дет» была опубликована статья профессора Г.Мона. В ней было сказано о находке на юго-западном берегу Гренландии предметов, принадлежавших экспедиции лейтенанта американского флота Дж. де Лонга (опись провианта, скрепленная собственноручной подписью лейтенанта; список лодок экспедиционного судна «Жаннетты»; пара непромокаемых брюк с фамилией одного из членов экипажа и др.). Напомним: 6 сентября 1879 г. при попытке отыскать северо-восточный проход в арктических водах шхуна «Жаннетта» была затерта льдами вблизи острова Геральда и унесена на северо-запад, а 13 июня 1881 г. раздавлена льдами к северо-востоку от Новосибирских островов. Экипаж по льду двинулся на юг, к материку. В пути Дж. де Лонг и половина его спутников погибли.
Появление предметов с «Жаннетты» у берегов Гренландии Г. Мон объяснил существованием в Полярном бассейне течения, которое идет от Новосибирских островов к Гренландии через полюс. По его мнению, на одной из дрейфующих льдин эти предметы и были принесены с востока на запад. Фритьоф Нансен, ознакомившись со статьей Г. Мона, еще более утвердился в мысли о том, что это течение можно использовать для достижения центральной части Арктики, а может быть, и Северного полюса.
В феврале 1890 г., когда план экспедиции окончательно созрел, Нансен представил его Норвежскому географическому обществу. Но предварительно он вкратце изложил его историю членам предыдущих совместных полярных экспедиций и привел результаты своего исследования, подтверждающие наличие течения, проходящего от северных берегов Сибири к восточному берегу Гренландии «где-то между полюсом и Землей Франца-Иосифа…» (приплывший из окрестностей Берингова пролива кусок эскимосской «метательной дощечки», украшенный китайским стеклянным бисером; плавник с преобладанием древесных пород, произрастающих только в Сибири, в том числе и лично им найденный в 1882 г.; наличие в гренландской флоре сибирских растительных форм и др.). «Если мы обратим внимание на силы самой природы и попытаемся иметь их не противниками своими, но союзниками, – сказал Нансен, завершая первую часть своего доклада, – то найдем наиболее верный и легкий способ достигнуть полюса. Бесполезно идти, как делали прежние экспедиции, против течения, мы должны поискать, не найдется ли течения попутного. Экспедиция «Жаннетты», по моему глубокому убеждению, единственная из всех была на верном пути, хотя и случилось это не по ее воле и желанию…»
Идея плана будущей экспедиции была для присутствующих просто потрясающей: вмерзнуть (!) на судне во льды, предоставить себя полярному течению и проникнуть в ту арктическую область, которую тщетно пытались достигнуть предшественники. В истории полярных исследований это был пионерный подход, не имевший – по оригинальности и смелости – себе равного. Однако в ходе доклада у почтенных членов Географического общества возникло некоторое сомнение: а есть ли у автора этой идеи гарантии для успешной реализации плана?
«Я намерен построить судно возможно меньших размеров и возможно более прочное, – продолжал Ф. Нансен, развеивая сомнения у слушателей. – Вместимость его должна быть не больше того, какая необходима под запасы угля и провианта для двенадцати человек на пять лет. Для этой цели, вероятно, подойдет судно в 170 тонн (брутто). Оно должно быть снабжено сильной машиной, способной обеспечить скорость до 6 миль в час; кроме того, корабль должен иметь полное парусное вооружение <…>, покатые бока, чтобы напирающие его льды не получали точки опоры и не могли его раздавить <…>, но выжимали бы его кверху… Если иметь такое судно, экипаж из десяти, самое большее двенадцати крепких, старательно подобранных людей и снабдить его на пять лет запасами снаряжения и продовольствия <… > наилучшего качества <…>, то я полагаю, что предприятие можно считать обеспеченным. На таком корабле мы могли бы выйти в путь летом, как только установятся благоприятные условия, и попытаться пройти через <… > Карское море <…> к северу мимо [мыса] Челюскина <…> к Новосибирским островам, [где], выждав хорошее время, пройти возможно дальше на север по чистой воде <…> Затем мы могли бы попытаться пробиться сквозь льды как можно дальше на север. Опыт экспедиции на «Жаннетте» говорит о том, что нам, таким образом, удастся пройти дальше самого северного из Новосибирских островов <… > Норденшельд не заходил к северу дальше самого южного из названных островов (в конце августа), но проход там был всюду свободен ото льда. Существует, стало быть, вероятность того, что нам удастся пройти к северу дальше Новосибирских островов, где мы должны попасть в течение <… > Мы выберем удобное место, пришвартуемся к крупной льдине и предоставим льдам [возможность] громоздиться вокруг нас сколько угодно <… > С того времени забота о продвижении судна перейдет к течению, корабль из средства передвижения превратится в жилище, а мы сможем заняться научными наблюдениями. Таким образом, наша экспедиция <… > будет, вероятно, перенесена через полюс к морю между Гренландией и Шпицбергеном <…> Если это будет летом, мы, наверное, получим возможность освободиться из ледяных тисков и плыть <… > домой <… > Для успешного исхода подобного путешествия необходимы только два условия: теплая одежда и хорошее питание <… > Я полагаю, что у нас есть все основания рассчитывать на удачный исход проектируемой экспедиции <… > Но если это течение не идет прямо через полюс <…>, что предпримет экспедиция для достижения полюса?… Я думаю <…>, что достижение самого полюса имеет мало значения: мы отправляемся не для того, чтобы отыскать математическую точку, составляющую северный конец земной оси; достижение этой точки само по себе малоценно, но чтобы произвести наблюдения в обширной неисследованной части земного шара, окружающей полюс…»
«Норвежский народ тогда уже крепко верил в своего героя, – писал известный своими исследованиями Арктики профессор В. Ю. Визе, анализируя доклад своего коллеги, – и план Нансена, несмотря на его новизну и смелость, был встречен сочувственно. Нансен сумел возбудить энтузиазм своего народа к задуманному делу…» Ведь полярники в XIX – первой половине XX в. будоражили воображение людей так, как космонавты в 1960-х гг.
Иначе был встречен проект за рубежом. «Когда Нансен выступил в 1892 г. в Географическом обществе в Лондоне, – отмечает В. Ю. Визе, – то против его плана ополчились почти все виднейшие полярные авторитеты. «Чистое безумие», «проект бессмысленного самоубийства» – такова была единодушная оценка выдвинутого Нансеном плана. В мировой печати появилось более двухсот статей, в самой резкой форме осуждавших проект Нансена. Несмотря на это, на родине решили поддержать Нансена, и экспедиция его вскоре приняла характер большого национального дела. Стортинг (парламент Норвегии. –
