Найроби, так как Лкетинга все равно должен обеспечить меня постоянной пропиской. Я была в замешательстве. Я думала, что теперь все в порядке и война с бумагами осталась в прошлом. Но нет, несмотря на замужество я оставалась туристкой до тех пор, пока право проживания не будет отражено в паспорте. Моя радость померкла, Лкетинга тоже не понимал всех этих тонкостей. Вернувшись в отель, мы решили поехать в Найроби.
Мы выехали на следующий день вместе со свидетелями и старшим братом Лкетинги, который еще никогда не уезжал так далеко от дома. До Ньяхуруру мы доехали на нашем «лендровере», а потом на автобусе до Найроби. Изумлению брата не было предела. Наблюдать за человеком, который в сорок лет впервые оказался в городе, было очень интересно. Он молчал и выглядел еще более беспомощным, чем Лкетинга. Без нас он даже не мог перейти через дорогу. Если бы я не брала его под руку, он бы, несомненно, стоял на одном месте до самого вечера, потому что машины очень его пугали. Глядя на небоскребы, он не понимал, как люди могут жить друг над другом.
Наконец мы дошли до здания визового центра. Я встала в очередь, чтобы снова заполнить анкеты. Когда я наконец с этим справилась, женщина в окошке сказала, чтобы мы пришли через три недели. Я запротестовала и попыталась ей объяснить, что мы приехали издалека и не уедем, пока не получим нужную отметку в паспорте. Я почти умоляла ее, но она ответила, что на все требуется время и она попробует сделать так, чтобы все было готово через неделю. Поняв, что это ее последнее слово, я поблагодарила ее и ушла.
Выйдя на улицу, мы стали обсуждать наше положение. Нас было четверо, и нам предстояло провести в Найроби целую неделю. Я понимала, что в компании троих диких мужчин сделать это невозможно, и предложила съездить в Момбасу, чтобы брат Лкетинги заодно посмотрел на море. Мой любимый согласился, с друзьями он чувствовал себя в безопасности. Мы сели в автобус и поехали в Момбасу. Эта восьмичасовая поездка стала нашим свадебным путешествием.
В Момбасе мы сразу пошли к Присцилле. Узнав, что мы поженились, она безумно обрадовалась и сказала, что теперь все будет хорошо. Брату Лкетинги не терпелось увидеть море, но, оказавшись перед бескрайней водной гладью, он испуганно вцепился в нас. Ближе чем на десять метров он к воде не подходил, и через несколько минут нам пришлось уйти с пляжа. Я показала ему отель для туристов, и он никак не мог поверить своим глазам.
Это было очень приятно – показывать мир человеку, не утратившему способности удивляться. Затем мы пошли есть, и он впервые попробовал пиво, от которого ему стало плохо. В Укунде мы нашли какой-то убогий отель.
Дни, проведенные в Момбасе, встали мне в копеечку. Мужчины пили пиво, и я сидела с ними, потому что идти одной на пляж мне не хотелось. Постепенно мне надоело оплачивать пиво на троих человек, и между нами стали происходить небольшие стычки. Лкетинга, который теперь официально был моим мужем, меня не понимал и говорил, что это из-за меня мы вынуждены так долго здесь торчать. Он никак не мог взять в толк, зачем мне нужна еще одна печать. В конце концов, он ведь на мне женился, и теперь я Лепарморийо и кенийка. Друзья ему поддакивали. Я сидела и не знала, как объяснить им эту бюрократическую возню.
Через четыре дня мы угрюмо тронулись в обратный путь. С большим трудом я уговорила Лкетингу сходить со мной в офис в Найроби. Он заявил, что делает это в последний раз. Я страстно надеялась, что получу печать в тот же день. Я объяснила служащим нашу проблему и попросила посмотреть, готовы ли документы. Нам снова велели ждать. Трое мужчин заметно нервничали, и, глядя на них, занервничала и я. Люди ошарашенно смотрели на нас. Не каждый день в офис заходит белая женщина в сопровождении троих масаи.
Наконец нас с мужем пригласили последовать за одной дамой. Она вызвала лифт, и я сразу поняла, что меня ждет. Дверцы лифта открылись, из него высыпали люди. Лкетинга в ужасе посмотрел в пустую кабину и спросил: «Коринна, что это?» Я попыталась ему объяснить, что с помощью этого ящика мы поднимемся на двенадцатый этаж. Женщина нетерпеливо ждала возле лифта. Лкетинга отказывался заходить и боялся подниматься наверх.
«Дорогой, пожалуйста, это не проблема, когда мы будем на двенадцатом этаже, там можно ходить, как здесь. Пожалуйста, пожалуйста, пойдем!» Опасаясь, что женщине все это надоест, я умоляла его войти в лифт. Наконец он, вытаращив глаза, вошел в кабину.
Нас отвели в кабинет, где сидела строгая африканка. Она спросила, действительно ли я замужем за этим самбуру. У Лкетинги она спросила, способен ли он обеспечить меня жильем и едой. Он посмотрел на меня своими огромными глазами и спросил: «Коринна, пожалуйста, какой дом у меня должен быть?» Боже мой, подумала я, скажи просто да! Женщина смотрела то на меня, то на него. Мои нервы были на пределе, пот стекал градом. Строго посмотрев на меня, она спросила: «Вы хотите иметь детей?» «Да, двоих», – с готовностью ответила я. Последовало молчание. Наконец, она подошла к столу и отыскала среди множества печатей нужную. Я заплатила двести шиллингов и получила свой паспорт с новой печатью. Я была готова завопить от радости. Наконец, наконец-то получилось! Я могу остаться в своей любимой Кении. Теперь как можно скорее отсюда – и домой, в Барсалой!
Магазин
Через неделю после свадьбы мы поехали в Маралал, чтобы оформить лицензию на магазин. На этот раз приветливый служащий сказал, что это много времени не займет. Мы заполнили формуляры, и он предложил прийти через три дня. Для магазина нам срочно были нужны весы, и мы поехали в Ньяхуруру. Чтобы красиво разместить товар на полках, я хотела купить проволочную сетку. В своем магазине я собиралась продавать картофель, морковь, апельсины, капусту, бананы и многое другое.
В Ньяхуруру мы весов не нашли. Единственный продавец скобяных изделий объяснил, что весы – товар дорогой и поэтому продается только в Найроби. Лкетинга расстроился, но весы нам были нужны срочно, и мы поехали на автобусе в ненавистный Найроби. Там весы продавались на каждом углу, причем цены сильно различались. Наконец мы нашли самый дешевый ларек и купили там весы за триста пятьдесят франков со всеми прилагающимися к ним гирями и поехали обратно в Маралал. Чтобы узнать самую дешевую цену на отдельные товары, мы обошли всех оптовых торговцев и все рынки. Мужу казалось, что все слишком дорого, но я была уверена, что, если правильно сторговаться, мы сможем продавать свой товар по таким же ценам, что и сомалийцы. Самый крупный оптовый торговец предложил мне организовать грузовик, который бы отвез товар в Барсалой.
Собравшись с духом, мы на третий день пошли в офис. Дружелюбный служащий сказал, что возникла небольшая проблема. Нам нужно принести письмо от ветеринара в Барсалое о том, что магазин чистый, и как только мы предъявим ему портрет президента страны, который должен висеть в каждом магазине, он выдаст нам лицензию. Лкетинга хотел было возмутиться, но я его остановила. Все равно я собиралась заехать домой, чтобы составить договор на магазин и подготовить помещение к прибытию товара. Кроме того, нам предстояло найти помощников-продавцов, потому что я не знала местного языка, а мой муж не умел считать.
Вечером мы навестили Софию и ее друга. Она вернулась из Италии, и мы стали делиться новостями. Она призналась мне, что находится на третьем месяце беременности. Я очень обрадовалась, потому что все больше убеждалась в том, что и сама жду ребенка. Только стопроцентной уверенности, как у нее, у меня не было. В отличие от меня, Софию каждое утро тошнило. Узнав, что я хочу начать предпринимательскую деятельность, она очень удивилась. Но у меня была машина, и с ее помощью мне нужно было зарабатывать деньги, потому что мне надоело отдавать одну тысячу франков за другой.
В Барсалое мы составили договор, превративший нас в счастливых обладателей магазина. Целыми днями я оттирала запылившиеся полки и привязывала к прилавку проволочную сетку. Начав вытаскивать из задней комнаты старые доски, я вдруг услышала шипение и увидела, как под доски заползла зеленая змея. В панике я выбежала на улицу и закричала: «Змея, змея!» Несколько мужчин зашли в магазин, но, узнав, в чем дело, пулей выскочили на улицу.
Вскоре у магазина собралось шесть человек, но войти внутрь никто не решался. Наконец пришел высокий мужчина из племени туркана[18] с длинной палкой. Он осторожно зашел в магазин и стал сбрасывать одну доску за другой, пока не увидел змею длиной не меньше метра. Туркана стал неистово бить змею, но она настойчиво ползла к выходу. Молниеносно юноша самбуру метнул в опасное животное копье. Только когда я поняла, какой опасности подвергалась, мои колени
