стороны. Я всем помахала, и мы покатились по взлетно-посадочной полосе.
Индусы засыпали меня вопросами: как я познакомилась с мужем? почему мы живем здесь, в этой глуши? Я смотрела, как искренне они всему удивляются, и у меня поднялось настроение. Впервые за долгое время я снова почувствовала себя радостной и свободной. Примерно через полтора часа мы приземлились в Найроби. То, что мы так быстро преодолели столь большое расстояние, казалось мне чудом. Они спросили, куда меня отвезти. Когда я назвала отель «Игбол» возле кинотеатра «Одеон», они пришли в ужас и сказали, что такой леди, как я, не место в этом районе, он слишком опасен. Но я знала только этот район – и настояла на том, чтобы меня отвезли туда. Один из индусов, вероятно самый главный, протянул мне свою визитную карточку и сказал, чтобы я позвонила ему завтра в девять утра, его водитель за мной заедет. Я его горячо поблагодарила.
В отеле «Игбол» ко мне начали подступать сомнения, смогу ли я все это оплатить, потому что с собой у меня была только тысяча франков. Больше денег дома не было, да и эти мы заработали лишь благодаря дискотеке. Я перепеленала Напираи, и мы спустились в ресторан. Сидеть с ней за столом было очень неудобно. Она или все опрокидывала, или просилась поползать по полу. С тех пор как она научилась ползать, она перемещалась по полу со скоростью света. Вокруг было так грязно, что я не хотела опускать ее на пол, но она дергалась и вопила до тех пор, пока я не сдалась. Она мгновенно вымазалась в грязи, и никто из местных не понимал, почему я ей это позволяю. Зато немногочисленные белые безумно радовались, обнаружив Напираи у себя под столом. Она была довольна, и я тоже. Вернувшись в номер, я ее как следует вымыла в тазу. Чтобы принять душ самой, мне пришлось ждать, пока она заснет.
На следующий день лил проливной дождь. В половине девятого я встала в очередь перед телефонной будкой. Мы промокли до костей, какая-то женщина, сжалившись, пропустила нас вперед. Я сразу дозвонилась до индуса и сообщила, что нахожусь перед кинотеатром «Одеон». Он сказал, что через двадцать минут его водитель с машиной будут у нас. Я помчалась обратно в «Игбол», чтобы переодеться. Моя девочка вела себя очень мужественно. Она не плакала, хотя промокла до нитки. Возле кинотеатра нас поджидал шофер, и мы поехали в промышленный район, где нас проводили в роскошный кабинет. За письменным столом сидел индус. Он улыбнулся, вежливо поздоровался с нами и позвонил кому-то по телефону. Тут же возник африканский механик, с которым я познакомилась вчера. Индус передал ему несколько адресов, где можно было найти необходимые запчасти. На вопрос, достаточно ли у меня с собой денег, я ответила: «Я надеюсь!»
Мы изъездили Найроби вдоль и поперек и к полудню нашли запчасти для коробки передач всего за сто пятьдесят франков. Мы с Напираи сидели на заднем сиденье машины. Дождь закончился, выглянуло солнце, и в машине стало жарко. Открывать окна было нельзя, потому что иногда мы заезжали в самые опасные районы города. Водитель снова и снова проверял адреса, но никак не мог найти тот, что был нужен. Напираи надоело кататься в машине, она вспотела и стала вопить. Мы провели в машине без перерыва шесть часов, когда механик сказал, что шансов найти нужную деталь почти нет. В пять часов все магазины закрываются, потому что завтра – Страстная пятница. Про Пасху-то я и забыла! Я спросила, когда снова откроются магазины. Он ответил, что мастерские будут закрыты до вторника. Представив, что нам с Напираи придется провести в Найроби столько времени, я пришла в отчаяние. Если меня не будет дома неделю, у Лкетинги окончательно сдадут нервы. Мы решили вернуться в офис индуса.
Узнав о моих трудностях, индус очень огорчился. Он посмотрел на скрученную головку коробки переключения передач и спросил механика, нельзя ли ее починить. Тот ответил отрицательно, скорее всего, потому, что ему не терпелось уйти домой. Индус снова позвонил кому-то по телефону. В проеме двери возник другой мужчина в рабочем фартуке и защитных очках. Индус дал указания отшлифовать и сварить старые запчасти. Он настойчиво сказал ошарашенному мужчине, что все должно быть готово через полчаса: ему нужно уехать, да и я не могу дольше здесь задерживаться. Улыбнувшись, он дал мне понять, что через полчаса я поеду домой.
Я горячо поблагодарила его и спросила, во сколько мне это обойдется. Он вежливо отмахнулся и сказал, что, если у меня будут какие-нибудь проблемы, я всегда могу ему позвонить. Помогать мне для него большая радость. В Барсалое мне следует пойти к прорабу. Он предупрежден и позаботится о том, чтобы все детали были установлены. Я не могла поверить, что кто-то помогает мне бесплатно, да еще в таких масштабах! Вскоре я вышла из его кабинета. Запчасти были неподъемные, но я очень гордилась своим успехом. Тем же вечером я доехала до Ньяху-руру, с тем чтобы на следующее утро сесть в автобус до Маралала. Тащить две тяжелые сумки, да еще Напираи было очень тяжело.
Прибыв в Маралал, я стала думать, как добраться до Барсалоя. Измученная, я пошла в гостиницу, чтобы перекусить после утомительного пыльного путешествия. Мне снова пришлось постирать дюжину пеленок, искупать Напираи и помыться самой. Я упала в постель без задних ног и мгновенно уснула. Утром я стала у всех спрашивать, не едет ли кто в Барсалой. От своего оптового продавца я узнала, что к сомалийцам поедет грузовик, но после пережитых волнений я не хотела мучить себя и Напираи поездкой на грузовике. Я продолжала ждать и вдруг увидела юношу, который только что пришел из Барсалоя. Он сказал, что завтра пастор Роберто приедет в Маралал забрать почту. На следующий день я быстро собрала в гостинице свои вещи и заняла пост возле почты. Я прождала на обочине битых четыре часа, пока наконец не увидела вдали белый автомобиль миссионера. Я радостно подошла к Роберто и спросила, не могу ли поехать с ним домой. Это не проблема, ответил он, он поедет обратно примерно через два часа.
Обострение
В Барсалое я вышла из машины и увидела мужа, который направлялся ко мне решительным шагом. Он холодно поздоровался со мной и спросил, почему я вернулась только сейчас. Что значит только сейчас? Я выбрала самый быстрый путь, с досадой ответила я. Он даже не поинтересовался, удачно ли я съездила. Почему я ночевала в Маралале? Кого я встретила? Вопросы, одни вопросы, и ни слова похвалы.
В присутствии пастора Роберто мне было очень неловко подвергаться столь унизительному допросу, и я с Напираи побежала домой. Лкетинга поспешил за мной. По крайней мере, он схватил сумку с деталями, которая даже его притягивала к земле. Его глаза подозрительно блестели, когда он обрушивал на меня все новые и новые вопросы. Я была готова сорваться и выплеснуть на него всю свою обиду и разочарование, но к нам пришел Джеймс с другом. Первым делом он спросил, как все прошло. Он сказал, что я поступила очень отважно, спонтанно решившись полететь на самолете. К сожалению, он в тот момент стирал на реке свою одежду, иначе бы обязательно присоединился ко мне. Полетать на самолете – это была его самая большая мечта.
Его слова обрадовали и успокоили меня. Ребята приготовили мне чай. Мы оживленно разговаривали, а Лкетинга вышел из дому, хотя на улице было уже темно. Я спросила у Джеймса, что сказал мой муж, когда вернулся и узнал, что я улетела. Улыбаясь, Джеймс объяснил, что поколение Лкетинги не признает самостоятельных женщин и не умеет доверять. Лкетинга решил, что я сбежала с Напираи и больше не вернусь. Я не понимала, как он мог так подумать, хотя к тому времени у меня накопилось достаточно поводов для побега. Но куда бежать? Напираи ведь нужен отец!
Джеймс отвлек меня от мрачных мыслей, спросив, когда мы наконец откроем магазин. Ему так хочется работать, чтобы заработать немного денег! Он был прав, нам действительно нужно было зарабатывать деньги, иначе новая машина оставила бы нас без гроша. Я сказала, что, как только «датсун» отремонтируют, мы сразу откроем магазин. На этот раз это будет роскошный «супермаркет» с одеждой, обувью, содовой и пивом. Пока в Барсалое живут рабочие из Найроби, можно получить хорошую выручку. Позднее к нашим покупателям добавятся новые учителя и их семьи. Я понимала, что с Джеймсом в качестве продавца у нас неплохие шансы. Однако я подчеркнула, что это будет моя последняя попытка и что я вкладываю в нее свои последние деньги. Эйфория ребят заразила меня, и я на время забыла о своих проблемах с Лкетингой. Как только он вернулся домой, ребята сразу ушли.
На следующее утро Лкетинга сам пошел к рабочим и сказал, что запчасти готовы к установке. После работы пришел механик и стал колдовать над нашим автомобилем. Однако в тот же день завершить установку ему не удалось; лишь через три дня наш роскошный автомобиль снова был на ходу. Теперь ничто не мешало нам открыть магазин, и мы вчетвером поехали за продуктами. Счастливый Джеймс держал Напираи. Он очень любил ее и не уставал с ней играть.
В Маралале я заглянула в банк, чтобы посмотреть, не поступили ли на счет мои последние четыре тысячи франков. Служащий с сожалением сказал, что деньги еще не пришли. Однако на следующий день
