Аспай направился прямо к женщине за стойкой.
— Эта девушка нуждается в помощи, — сказал он, — и сама хочет помочь другим. У нас есть для нее работа?
— Ну, — ответила женщина, — у нас бригада работает в Миннесоте. Им, я думаю, лишние руки не помешают.
— Я тоже об этом подумал, — сказал Пит Аспай. — Так что пусть едет. И лучше — прямо сегодня. — Похоже, он обладал какой-то гипнотической властью над этой женщиной.
— Да, конечно, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я сейчас закажу ей билет.
— Хорошо, — кивнул Пит Аспай, — мы подождем. — Он отвел Кэнди в небольшой огороженный закуток, где были стол и стулья.
— Ты знаешь, кто такие «молодые и трудолюбивые» и чем они занимаются? — спросил он, когда они с Кэнди сели.
— Да, конечно. Они пацифисты… ну, то есть, это я знаю.
— Да, они пацифисты, а еще они много работают и помогают людям. Они все очень продвинуты с точки зрения духовной, и вы увидите, какие у них отношения друг с другом. Настоящее товарищество — в самом высоком смысле. Я уверен, вам с ними понравится.
— Да, мне тоже хочется помогать людям, — сказала Кэнди, — но я не могу ехать прямо сейчас. Мне надо что-то решить с квартирой, собрать свои вещи… — Она снова подумала о Дереке.
— Вам надо ехать, — сказал Пит Аспай с нажимом, — иначе вам не избежать тюрьмы. А потом, когда все уляжется, вы вернетесь. Может, уже через пару дней. А за вашей квартирой я присмотрю. Оставьте мне ключи.
— Я даже не знаю, — с сомнением проговорила Кэнди. — Мне все равно надо взять с собой кое-что из вещей. — Она снова потрогала свою мокрую юбку. — Вы себе даже не представляете, как это противно: ходить в мокром.
— Вам дадут, во что переодеться, — пообещал Пит Аспай. — Что-нибудь очень простое, но зато удобное.
— Я люблю простую одежду, — сказала Кэнди.
— Да, одежда вообще не имеет значения. Глупо судить о свиной отбивной по обертке.
— Это что, такая поговорка у молодых и трудолюбивых? — спросила Кэнди.
— Нет, это древнекитайская пословица — я ее вычитал в книге «И-Цзин».
— Китайцы мне нравятся, — сказала Кэнди. — По-моему, они самые продвинутые из всех… ну, в плане духовном… то есть, у них даже самый обычный человек с улицы — настоящий мудрец.
— Китайский мудрец — человек с улицы! — хохотнул Пит Аспай. — Хорошо сказано.
— И китайская кухня, она очень хорошая, правда? — продолжала Кэнди. — Я умею готовить китайские блюда. — Она собралась уже перечислить ему названия этих блюд и, может быть, даже пригласить его на обед вместе с ней и Дереком, но Пит Аспай ее перебил:
— У нас мало времени. Сейчас уже подъедет машина, чтобы везти тебя в аэропорт. Тебе все расскажут, что делать, а в Миннесоте тебя встретят в аэропорту. Там, в лагере, сейчас живет мой знакомый — он поможет тебе освоиться. И не только освоиться. Его мудрость воистину безгранична. Я бы даже сказал, он — величайший из духовных наставников нашего времени.
— Ой, мамочки, — пролепетала Кэнди. — То есть мне действительно надо ехать? Прямо сейчас?
— Да, ехать надо, иначе вы рискуете угодить в тюрьму. А для вас это будет плохо — в духовном плане. Лично мне было бы все равно, я вижу суть сквозь мираж. Но для вас, для молоденькой девочки, такой милой, красивой и впечатлительной, это будет ужасно. Там с вами будут творить такое… страшные вещи… разденут вас, ну, и так далее.
— О, Господи!
— Да, но с огнем надо бороться огнем. Они хотят ограничить вашу физическую свободу, а вы ускользнете от них физически.
— Ой, — тихо ойкнула Кэнди. — Я даже не знаю, что на это сказать.
— Тому, кто знает, нет нужды говорить; кто говорит, тот не знает, — сказал Пит Аспай. — Давайте ключи от квартиры.
Кэнди неуверенно достала ключи из сумки. Она подумала, что, наверное, надо сказать Питу Аспаю про Дерека — может быть, передать для него записку, — но потом решила, что напишет Дереку большое письмо, сразу, как только приедет в лагерь «Молодых и трудолюбивых».
— Самый маленький — от почтового ящика, — сказала она, передавая ключи Аспаю. — Я буду писать… одному другу. Если он вдруг зайдет, вы передайте ему мои письма, ладно? Его зовут Дерек.
— Ну, конечно, — уверил ее Пит Аспай, — обязательно передам. А сейчас надо найти для вас что- нибудь из одежды.
Он поднялся, подошел к стойке, быстро переговорил с женщиной и вернулся обратно к Кэнди.
— Сейчас она все принесет, — сказал он.
— Замечательно, — отозвалась Кэнди.
Она думала, что Пит Аспай снова сядет, но он остался стоять.
— Ну, мне пора, — сказала он. — Очень много работы.
— А как я узнаю вашего друга? Там, в лагере? — забеспокоилась Кэнди.
— Вы его сразу узнаете, — сказал Пит Аспай, — он сам вас узнает, можете не сомневаться. Ни о чем не волнуйтесь. Я с ним свяжусь и скажу, что вы едете.
— Хорошо, — Кэнди встала и пожала ему руку — Большое спасибо. За все.
Пит Аспай пожал плечами.
— Не за что, — сказал он.
— Ну, как же: вы спасли меня от тюрьмы. И от всего остального, — сказала Кэнди.
— Да пожалуйста, — сказал Пит Аспай. — А теперь до свидания. Мне пора. Вы мне напишите, когда соберетесь возвращаться.
— Я обязательно напишу, — сказала Кэнди. — Я напишу сразу, как только приеду туда.
— Хорошо, — сказал Пит Аспай и развернулся, чтобы уйти. — До свидания и bon voyage!
— До свидания, — ответила Кэнди с тоскующим сожалением, которое она испытывала всегда, когда ей приходилось с кем-то расставаться. Она пару секунд смотрела ему вслед, и только потом заметила, что женщина за стойкой пытается активно привлечь ее внимание. Она подошла к ней.
— Вот вам сухая одежда, — сказала женщина и передала Кэнди аккуратно сложенное то ли платье, то ли рубашку. — Раздевалка вон так. — Она кивком указала на дверь рядом с нишей, где были стол и стулья.
— Большое спасибо, — сердечно поблагодарила ее Кэнди и пошла в раздевалку. Ее охватило радостное волнение — она уже предвкушала, как она будет работать вместе с «Молодыми и трудолюбивыми». Прикрыв за собой дверь раздевалки, она сняла мокрую юбку и трусики.
— Вот блин, вы так и не высохли, — она скомкала мокрые трусики в крошечный шарик и зачем-то их поцеловала. Потом она сняла свитер и лифчик и надела простое платье, которое выдала ей женщина за стойкой. Да, оказалось, что это все-таки платье — такой бесформенный мешок с тремя пуговицами наверху. В раздевалке было зеркало, и Кэнди внимательно изучила свое отражение. Она любила простую одежду. Она подумала, что, наверное, Жанну д’Арк вели на костер точно в таком же платье. В таком одеянии она себя чувствовала чуть ли не святой. Она аккуратно сложила свою одежду, снова вышла в фойе и застыла на месте, как бы красуясь перед женщиной за стойкой и ожидая, что она скажет.
— Вам очень идет, — сказала та, оглядев Кэнди с большим интересом. Может быть, даже с большим, чем следует.
Не в силах сдерживать свою радость, Кэнди подпрыгнула на месте и сделала пируэт.
— Я себя чувствую такой молодой! — воскликнула она. — Я давно себя так не чувствовала. И еще — живой, то есть живой по-настоящему. В первый раз в жизни!
Она протянула женщине за стойкой свою одежду.
— Вот, возьмите. Мне оно больше не нужно! Отдайте их кому-нибудь… какой-нибудь старой тетке, которая до сих пор живет в каменном веке!
Ей было так радостно в этой новой одежде. Простое платье, сшитое из мешковины, по фасону оно
