отключилась. Наташа все время, пока Лариса говорила по телефону, стояла у двери в комнату, прислонившись к косяку и сложив руки на груди.
– Ну, ты, подруга, даешь, – покачала она головой, как только Лариса положила трубку. – Не могла что- нибудь другое придумать? По-женски я, видите ли, больна. Нашла что мужику говорить! Надо же было такие симптомы придумать! Первое, что мне пришло в голову, когда тебя слушала, что я беременна, – пыхтела Наталья, раздувая ноздри. – У меня от возмущения прямо слов нет, одни слюни, и те матом, – высказалась напоследок Наташа и, резко развернувшись, помчалась на кухню.
– Натка, не обижайся, я ляпнула, что первое пришло в голову, – виновато затараторила Лариса и побежала следом. – В конце концов, ничего в этом обидного нет. Подумаешь, – развела она руками. – Ну решит Володя, что ты залетела, ну и что? Тебе-то какая разница? Ты что, девочка, чтобы стесняться этого?
– Да иди ты, знаешь куда? – покосилась Наташа на Ларису, и та виновато опустила глаза. В это время позвонили в дверь, и на этом спор их прервался. Наташа открыла дверь и увидела соседа Игоря, который жил этажом ниже. Тот стоял с выпученными глазами, волосы на башке стояли дыбом, в довершение ко всему руки его дрожали так, что он никак не мог застегнуть пуговицу на рубашке.
– Чего тебе? – поинтересовалась Наташа.
– Наташ, у тебя похмелиться ничего нет? Только что проснулся, а в доме ни капли, одни пустые бутылки, – хриплым голосом спросил сосед.
– У меня что, ликеро-водочный завод здесь? – гаркнула Наташа и уже собиралась закрыть дверь. Но сосед поставил ногу в проем и взмолился:
– Наташенька, не дай ты мне пропасть, ведь подохну, если не опохмелюсь. Если выпить нечего, дай хоть полтинник, Христом-богом прошу.
Девушка посмотрела на Игоря осуждающе и покачала головой.
– Ведь молодой ты еще. Что же так губишь себя, Игорь? Прямо уже глаза мои на тебя не смотрят. Две жены от тебя сбежали, все соседи двери перед тобой закрывают. Неужели не можешь себя в руки взять?
– Веришь, соседка, пять раз завязывал, но каждый раз оказывалось некрепко, – горько усмехнулся Игорь и посмотрел на Наташу глазами побитой собаки. – Дай полтинник, а.
– Мне полтинника не жалко, мне тебя жалко, дурака, – Наташа махнула рукой и сняла с вешалки сумочку. – Не надоело бегать по всему дому, рубли стрелять на бутылку? Давно бы на работу устроился и жил, как все нормальные люди, – не успокаивалась она.
– А я же по гороскопу Стрелец, видно, на роду мне так написано: бегать и стрелять, – засмеялся Игорь, глядя, как она достает из сумочки кошелек. – Валерку знаешь, с третьего этажа? Вот он по гороскопу Лев, поэтому и богатым так быстро стал, – продолжал говорить сосед, не отрывая глаз от кошелька.
– Это почему же «поэтому»? – удивилась Наташа.
– Потому что он всех своих компаньонов сожрал, – загоготал Игорь. – А вот моя первая жена Рак была. Ой, Наташа, точно тебе скажу, рак он и есть рак, – продолжал веселиться сосед.
– Не понимаю, – покачала та головой.
– Что здесь понимать-то? Ни рыба ни мясо, вот тебе и рак, – опять заржал Игорь.
– Да ну тебя, балабол ты. На, бери деньги, иди похмеляйся, – Наташа протянула соседу пятьдесят рублей.
– Вот спасибо тебе, милая, я, как в церковь пойду, за твое здоровье свечку поставлю, – залебезил алкаш и побежал к лифту, потом обернулся и напоследок крикнул: – Мой тебе совет, никогда не выходи замуж за Козерога.
– Это почему же? – осторожно спросила Наташа, чувствуя какой-то подвох.
– У них с потенцией проблемы, поэтому и ходят все время с рогами. Козероги, одним словом, – снова засмеялся Игорь и растопырил над головой пальцы, изображая рога. Продолжая смеяться, он нырнул в лифт, который гостеприимно распахнул перед ним двери.
– Вот балабол, – опять повторила девушка и, улыбнувшись, закрыла дверь.
– Кто это там? – спросила Лариса.
– А, сосед мой, Игорь, опять его похмельный синдром мучает, – махнула Наташа рукой и уселась за стол. – Раньше хороший мужик был, а пять лет назад, как начал пить, так и покатился по наклонной плоскости. Что водка с людьми делает, уму непостижимо, – вздохнула она. – А где наша Евгения?
– Вроде в комнате она, телевизор смотрит, – ответила Лариса и полезла в холодильник, чтобы посмотреть, что можно сообразить на ужин. Она вытащила куриные стейки и замороженную картошку фри. Внизу нашла овощи для салата. – Не боишься задницу отрастить от такого питания? – спросила она у Наташи, держа в руках пакеты с продуктами.
– Нет, не боюсь, чтобы мне задницу отрастить, нужно год на одних макаронах сидеть и заедать их десяточком пирожных, – засмеялась подруга. – Не в коня корм, одним словом. Я уже даже хотела себе пивные дрожжи купить, чтобы хоть чуть-чуть поправиться. Я вот думаю, Ларис, может, поэтому мужчины и уходят от меня, что я такая костлявая?
– Не говори глупостей. Что-то не помню я ни одного мужика, который от тебя ушел. Ты же их сама выпроваживаешь, – покачала головой Лариса.
– Да? – нахмурила лоб Наташа. – Точно, сама выгоняю. Но это происходит тогда, когда у меня срабатывает мой внутренний колокольчик, который звонит и предупреждает: «Наташа, пора бросать, иначе он бросит тебя первым». Я его, колокольчик свой, всегда слушаюсь, и выпроваживаю очередного друга подобру-поздорову. Очень не люблю, когда меня бросают, это унижает мое женское самолюбие, – рассуждала Наталья, отправляя в рот печенье одно за другим.
– Прекрати жевать, аппетит перебьешь, я сейчас ужин приготовлю, – одернула ее Лариса. – Правда, кулинар из меня никудышный, но из того, что я у тебя нашла, и лошадь приготовит.
