твой любовник, или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься. Только ничего мы не задумывали, все и так принадлежит Петру, согласно завещанию, – нагло улыбнувшись, сообщила Евгения и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.
– Здесь ты ошибаешься, дорогая, завещание составлено в пользу музея, а твоему Пете отходят только квартира, дача и машина. Вся коллекция картин принадлежит государству, а уж раритет тем более. Прохоров не захотел, чтобы кровавые драгоценности находились в частной коллекции, он, завещав их музею, хотел прекратить гонку за ними. Почитай его дневник, он проделал большую работу, чтобы проследить путь этих украшений.
– Откуда тебе все это известно? – взвизгнула Евгения и вскочила с кресла.
– Сядь, подруга, и успокойся, если действительно хочешь узнать об этом, – гаркнула Лариса и топнула ногой. – Сегодня я звонила в Дрезден, а потом Власову Игорю Семеновичу, юристу. Только с ним мне поговорить не удалось, но у него очень словоохотливая секретарша. Она сказала, что Власов умер сегодня ночью от сильнодействующего транквилизатора. Визиточку-то ты у Наташи обронила? И где ты провела ночь? У Верочки, твоей подружки, тебя не было. А-а-а, я же совсем забыла, ты весело провела время в ресторане, а потом вы с Власовым поехали к нему на дачу, и сегодня его нашла домработница, которая приходит в десять утра. А нашла она его в спальне, крепко спящим. Только от этого сна ему уже никогда не проснуться. Дальше рассказывать?
– Валяй, – нагло усмехнулась девица, – шпаришь как по писаному, очень занимательный триллер.
– Это еще не триллер, дорогуша, весь триллер впереди.
– Ну, ну, продолжай.
– Ответь мне на один вопрос.
– Легко.
– Где и когда ты познакомилась с Петром, племянником коллекционера?
– У Прохорова в доме, он Сашу пригласил на юбилей, а муж прихватил меня с собой.
– И что же, вот так сразу ты и стала его любовницей?
– Нет, не сразу. На юбилее он лишь попросил у меня телефон, а потом пригласил в ресторан. Ну, а дальше, как понимаешь, все и закрутилось. Сашка сам виноват, совсем с катушек съехал со своей мастерской, деньги копейка к копейке складывал, а я должна была в рваных трусах ходить. Только и знал, что в выходные дни сидеть со своей ненаглядной работой. Я молода, красива, мне внимание нужно именно сейчас, а не на пенсии. И все остальное мне тоже хочется иметь, пока молодая. А Саша, как скупой рыцарь, трясся над своими сбережениями. Надоело мне все это до чертиков, жизнь-то проходит. Петр не чета ему, такие подарки мне дарил, закачаешься. В рестораны возил, цветами засыпал.
– Откуда вы узнали, что Саша делает копию раритета? – резко перебив Евгению, спросила Лариса.
– Так я сама видела, – наглая девица пожала плечами, – он же дома работал.
– Как ты вообще догадалась, что это такая ценная вещь?
– Петр мне фотографию показал и сказал, что это находится у его дядюшки. Но старый идиот, веря во всевозможные проклятия, решил, что после его смерти эта вещь должна принадлежать музею, а не племяннику. Недаром он столько лет собирал по крупинкам всю подноготную об этих украшениях. Он их называл «Кровавый графский подарок». И вообще он решил, что Петр недостоин иметь и остальную коллекцию, так как совершенно не разбирается в живописи. Он рассудил так: пусть лучше висит в музее, чем будет распродана с молотка. Дядя прекрасно понимал, что Петр все продаст и вложит деньги в какую- нибудь незаконную сделку.
– Он что же, настолько ненадежен, что дядя не доверял ему?
– Нет, просто дядя случайно узнал, что Петр занимается не совсем приличным бизнесом.
– Это каким же?
– У него несколько массажных салонов. Ты же понимаешь, что это просто вывеска, а на самом деле там настоящий бордель.
– Как Петру удалось переделать завещание?
– А это ты у него спроси, откуда мне знать.
– Я так понимаю, что все сделал тот несчастный юрист, которого нашли мертвым?
– Я не собиралась его травить, Петр сказал, что это всего лишь сильное снотворное.
– Зачем же его понадобилось усыплять?
– Он записал весь разговор на пленку, когда заключали «полюбовную сделку» с заменой завещания. Вот я эту пленку и должна была найти у адвоката. Сам виноват, получил деньги, сиди сопи в две дырки, нет, ему еще захотелось хапнуть. Люди гибнут за металл. Теперь ему ничего не нужно, у катафалка прицепа нет, – скривилась Евгения, и от этого лицо ее из красивого сразу же превратилось в отвратительное. Во всяком случае, Ларисе показалось именно так.
– Ну и как, нашла пленку?
– Конечно.
– Где она?
– Вот здесь, у меня в сумке, – и Женя постучала ладонью по сумочке, которую крепко держала в руках.
– Дай ее мне.
– Сейчас, разбежалась, – усмехнулась Евгения.
– Неужели ты думаешь, что вот так запросто выйдешь отсюда? – вскинула Лариса брови.
