раздражительная. Наверное, от ничегонеделания.
– А я здесь при чем?
– Нет, конечно, ты ни при чем, просто, кроме тебя, нет никого, на ком бы я могла отыграться.
– Ну ты, мать, даешь, – покачал головой Владимир, – придется тебя сегодня, когда ляжем спать, помучить по полной программе, видно, это гормоны тебе в голову ударили, – хохотнул он и чмокнул свою ненаглядную в нос.
Эти слова Владимира разрядили обстановку, и Лариса наконец улыбнулась.
– Так-то лучше, – обрадовался Володя и распахнул дверцу своего автомобиля, приглашая Ларису садиться. Пока ехали до дома, она попыталась задать Владимиру несколько вопросов на интересующую ее тему, но он очень аккуратно ушел от разговора. Она не стала повторять попытку, благоразумно решив, что, значит, не пришло еще время.
«Ничего, все равно никуда не денешься и расскажешь мне все как миленький, вот только доберемся до постели», – подумала про себя Лариса, хитро улыбнулась и успокоилась. Дома их ждали ее родители, приехавшие по такому случаю, мать Владимира, Наташа и еще несколько супружеских пар, с которыми дружили Лариса и Владимир.
Петр Васильевич чуть ли не с порога начал учить свою дочь уму-разуму.
– Лара, не хотел заводить этот разговор в больнице, но сейчас просто обязан тебе сказать все, что думаю о твоем поведении. Если ты не хочешь, чтобы за каждым твоим шагом следили мои люди, то будь добра, прекрати свои штучки. Вчера мы с Владимиром обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что пора к тебе применить кардинальные меры.
– Пап, а попроще нельзя? – сморщила Лариса носик.
– Попроще захотелось?! – возмутился отец. – Будет тебе попроще. Если еще хоть один раз ты сунешь свой нос куда не положено, я оторву твою бесшабашную голову собственными руками.
– Это непедагогично, – тут же парировала дочь, но на всякий случай отодвинулась подальше, с опаской глядя на руки отца, похожие на две кувалды.
– Петя, Петя, прекрати немедленно, девочка еще слишком слаба, так нельзя, – вступилась за дочь мать.
– Нечего ее защищать, достаточно налиберальничались с любимой доченькой, никого слушать не хочет, никаких правил для нее не существует, и вообще она почему-то считает, что закон для нее не писан, – продолжал бушевать Петр Васильевич. Он повернулся к Владимиру и рявкнул: – Тебя, между прочим, это тоже касается. Я думал, что рядом с моей дочерью наконец появился настоящий мужчина, который сможет ее защитить. А что получается? Она чуть не погибла.
– Я ей говорил, она же не слушает, – попробовал защитить свою мужскую честь Владимир, но был немилосердно прерван.
– Значит, никудышный ты мужик, если бабу приструнить не умеешь.
– Петр Васильевич, я…
– Молчи, не перебивай старших и не оправдывайся, не поможет. Если ты, мой дорогой, не примешь меры, то их приму я. А уж если я возьмусь за дело, тогда держитесь. Сядет твоя Ларочка под домашним арестом, только не у себя в квартире, а в моем доме, и ты вообще ее не увидишь до тех пор, пока у нее мозги на место не встанут.
– Не имеешь права сажать меня под домашний арест, я давно совершеннолетняя, – попробовала тявкнуть Лариса из-за плеча друга, но тут же получила ощутимый щипок за руку. Владимир повернул к ней лицо и посмотрел таким взглядом, что она тут же захлопнула рот. Наташа, наблюдавшая эту сцену, покачала головой и вклинилась в баталию:
– Давайте все к столу, все уже давно готово, потом поговорите и поругаетесь, если очень захочется. Сейчас не нужно портить праздничное настроение, лучше выпьем за то, что все хорошо закончилось. Петр Васильевич, я вас прямо не узнаю, вы всегда такой сдержанный, а сегодня будто не с той ноги встали.
– Вот когда заведешь своих детей и они тебе будут сюрприз за сюрпризом подкидывать, тогда я посмотрю, с какой ноги ты будешь вскакивать, – проворчал Петр Васильевич и пошел следом за Наташей. Все остальные, как по команде, гуськом потянулись за ним. Петр Васильевич был очень влиятельным человеком не только в семье, но и в сфере бизнеса. У него была своя компания, занимающаяся поставками лекарственных препаратов из-за рубежа. С матерью Ларисы они давно разошлись, но поддерживали нормальные отношения. Воспитанием дочери и заботой о ней отец продолжал заниматься с полной ответственностью и после того, как ушел из семьи. Тогда, одиннадцать лет назад, он женился на молодой и очень красивой девушке Жанне. В прошлом году, когда молодая жена Петра Васильевича узнала, что он почти безнадежно болен, она решила, что теперь является полноправной хозяйкой всех его капиталов, но горько ошиблась. Петр Васильевич распорядился, что после его смерти все будет принадлежать единственной дочери Ларисе. Поняв, что задумал ее муж, Жанна бросилась исправлять положение, но у нее ничего не вышло. Петру Васильевичу сделали операцию в Германии, и он наперекор всем прогнозам пошел на поправку.
Когда все гости сели за стол, больше уже никто не возвращался к болезненной теме о том, как Лариса чуть не погибла, поэтому вечер прошел замечательно. Когда Лариса и Владимир провожали гостей, Петр Васильевич поцеловал дочь и уже вполне миролюбиво проговорил:
– Не обижайся на меня, доченька, ты у меня единственная, и я не хочу потерять тебя. Если обидел ненароком, то это по заслугам. Очень прошу, веди себя прилично, рисуй свои портреты на здоровье, а всем остальным пусть занимается Владимир, – и он многозначительно посмотрел на парня. – Ребенок вам нужен, вот что я вам скажу, – вдруг неожиданно сказал Петр Васильевич, – и чем быстрее вы его заведете, тем лучше и для вас, да и мне спокойнее.
– Точно, я давно Ларочке об этом говорила, а она все ждет развода с Сергеем, – вклинилась мать.
– Мам, но ведь это необходимо, – развела Лариса руками, – не могу же я рожать, оставаясь официально замужем за Ефимовым. Какое мне тогда ребенку отчество давать, Сергеевич или Сергеевна?
– Еще чего? – подпрыгнул Владимир.
